— Не могу отказаться от того, чтобы попробовать новый составленный вами сорт, — мило улыбнувшись, сообщила она.

Елизавета принесла корзинку со сладостями и клубникой. Она охотно добавила бы еще разнообразной провизии из богатых кладовых Эйвинда, но не желала смущать подругу подношением, слишком похожим на милостыню.

Спустя несколько часов задушевных бесед о тайнах истории, рунах и, разумеется, любовных склонностях, молодая женщина вдруг уразумела, что подруга вовсе не собиралась ее оставлять. Однако было неловко спрашивать о причинах такой неожиданной навязчивости, и София продолжила играть роль радушной хозяйки. Когда плавно и незаметно приблизился вечер, она вежливо поинтересовалась, останется ли гостья на обед.

Нельзя сказать, чтобы общество Елизаветы было ей неприятно, хотя в силу возраста девушка была порой слишком романтична, но последнее время к столу в Чернов-парке подавали слишком скудную пищу, чтобы ее было прилично разделить с гостями.

— Конечно, благодарю вас! — заверила Елизавета, смущенно краснея. Ей было неловко стеснять подругу, однако просьба брата была для нее священной.

Госпожа Чернова встала и извинилась:

— Простите, я вас оставлю. Нужно отдать некоторые распоряжения.

Но не успела барышня Рельская ответить, как дверь распахнулась, и мрачный Стен доложил:

— Госпожа, к вам господин Шеранн.

София смерила многообещающим взглядом домового, который осмелился нарушить ее строгий приказ не впускать в дом того самого дракона, что сейчас высился за его спиной, и произнесла сухо:

— Простите, господин Шеранн, я не ждала вас и сейчас у меня много дел. Надеюсь, вы посетите Чернов-парк как-нибудь в другой раз!

Дракон усмехнулся откровенно нелюбезному приему и неприкрытой попытке выставить его за дверь. Простая учтивость требовала хотя бы на несколько минут занять гостя разговором, прежде чем намекнуть ему на несвоевременность визита. К тому же интонация, с которой было сказано "в другой раз", откровенно сообщала, что он никогда не настанет. И это отчаянное нежелание его видеть — настолько, что молодая женщина пренебрегла даже обычной вежливостью — обнадежило Шеранна куда сильнее, чем вежливые изъявления радости от встречи.

— Прошу меня простить, — смиренно поклонился он, скрывая хищную улыбку. — Но я не отниму у вас много времени. Я лишь хотел выразить вам свою безмерную благодарность за спасение и извиниться, что не сделал этого раньше.

— Право, незачем беспокоиться. То же самое я сделала бы для любого, — холодно ответствовала молодая женщина, заметив его красноречивую усмешку. — К тому же вы, в свою очередь, немало помогли мне у ромарэ, так что мы квиты.

— Также прошу вас уделить мне полчаса для важного разговора, — продолжил дракон, но не успел договорить.

Дверь приоткрылась, и Лея принялась делать хозяйке знаки, требуя немедленного внимания.

— Прошу прощения, мне нужно распорядиться насчет обеда, — вынужденно сказала София, так и не пригласив дракона к столу, и стремительно вышла.

Впрочем, если бы госпожа Чернова могла предугадать, о чем пойдет разговор в ее отсутствие, несомненно, она предпочла бы сослаться на внезапное недомогание и под этим предлогом спешно выдворить гостей…

— Я хочу попросить вас об одной весьма важной для меня услуге! — доверительно склонившись к покрасневшему ушку барышни Рельской, негромко проговорил дракон, едва за хозяйкой дома закрылась дверь.

Та смогла только кивнуть, соглашаясь абсолютно на все — податливая, будто глина в руках опытного гончара.

— Прошу вас, оставьте меня сейчас наедине с госпожой Черновой! — продолжал Шеранн проникновенно.

— Зачем? — широко распахнула глаза Елизавета.

— Обещаете, что никому не скажете? — переспросил дракон серьезно.

— Обещаю! — восторженно кивнула девушка.

— Тогда открою вам тайну: я неравнодушен к госпоже Черновой, однако мне никак не представляется возможность поговорить с нею наедине…

— И открыть свои чувства? — выдохнула барышня.

Дракон с трудом спрятал улыбку, но серьезно подтвердил, что именно таковы его намерения. Как и ромарэ, он не находил ничего предосудительного в небольшой лжи.

Елизавета взглянула на дракона с недоверием и проступающим сквозь него восторгом. Тон, взгляд, то, как держался Шеранн — явственно выдавали его самые романтические намерения, и мечтательной девице это представлялось замечательным! Оказывается, за расследованием скрывалась любовная история, дракон дал это понять со всей определенностью. Упоенные размышления об этом заставили барышню Рельскую совершенно позабыть о просьбе брата, и она охотно уступила мольбе Шеранна.

Ничего не подозревая о грядущем объяснении, госпожа Чернова устроила нагоняй домовым. Лея лишь молча кивала, покорно внимая выговору и пряча хитрющие глаза. Стен же, который по наущению супруги допустил столь грубый прокол, шмыгал носом, искренне каясь (что, впрочем, нисколько не гарантировало, что в дальнейшем это не повторится, поскольку он был примерным подкаблучником у своей бойкой жены).

Наконец молодая женщина выдохлась и завершила тираду. Смиренно ее выслушав, домовые хором повинились и заверили, что больше так не будут (во что верилось слабо), а также что обед будет готов через час. Напоследок Лея в свое оправдание заявила, что вчера хозяйка отдала злополучный приказ не впускать Шеранна, и тут же его отменила, приняв дракона и мирового судью, а после даже отправилась с ними на прогулку! Так что бедные домовые не знали, что и думать…

Как и следовало ожидать, София покинула кухню, совсем не уверенная в своей победе. Разумеется, домовая повернула дело таким образом, что во всем оказалась виновата сама госпожа Чернова.

Гадалка покачала головой и слегка улыбнулась. Пусть Стен и Лея не самые послушливые слуги и временами совершенно несносны, однако пока она живет в Чернов-парке, они останутся здесь. При мысли о скором отъезде Софии сделалось грустно. Но вскоре ее печаль сменилась совсем иными чувствами.

Молодая женщина вернулась в гостиную, где обнаружила весьма довольного собою дракона, который развалился в кресле, положив ногу на ногу и снисходительно улыбаясь барышне. В эту минуту он являл собою воплощенную мечту любой юной девицы: вальяжный и грациозный кот, да и только! Впрочем, сердце "зрелой дамы" — госпожи Черновой — также забилось сильнее.

Шеранн тотчас заметил возвращение хозяйки дома, улыбнулся ей, будто обласкав огненным взглядом, и проворковал, что несказанно рад ее видеть. После того дракон принялся столь стремительно осыпать дам ворохом комплиментов, что София вовсе позабыла о своем намерении поскорее его выставить.

Он вел себя весьма мило и развлекал дам занимательной беседой, настолько в этом преуспев, что Елизавета едва не забыла об их уговоре, и Шеранну пришлось прозрачно о нем напомнить. Зардевшись, барышня Рельская начала скомкано прощаться. Весьма туманно сославшись на срочные дела, она стремительно удалилась, пока растерянная гадалка подбирала возражения.