Анжелика отшатнулась от него, не выдерживая образовавшегося кома, ушла, ускорив шаг и завернув в первый попавшийся угол, продолжая идти, а слезы скатывались по ее щекам. Как же тяжело… Она разрывалась меж двух огней. Одна сторона молила быстрее улететь отсюда, научиться жить заново. Другая — напоминала ей, что она способна причинять только боль любящим людям. Ослушалась мать, невольно оказалась повинной в аварии, произошедшей с Моникой, принесла хлопот тети, а сейчас обрекла Александера на страдания.

Словно издали, Анжелика услышал оклик матери, но отзываться не было ни желания, ни сил. Сосущая пустота разливалась внутри ненасытной чёрной дырой, постепенно уничтожающей все чувства. Только боль, яростная и изнуряющая, овладела ею, и кадр за кадром разбивались в подсознании неоправданные и теперь обречённые остаться лишь гнетущими воспоминаниями о Жиральде. О его сильных руках, возносивших ее к небесам. О любимом запахе, который она готова была вдыхать каждую секунду. О теплых губах, даривших ей блаженство.

Вдруг Анжелика остановилась, как громом поверженная. А что останется у Александера? Что будет греть его, когда ее не будет рядом? Ведь они почти не узнали друг друга, не провели столько времени, чтоб ему хватило.

— Я слышала, что те, кому разбивают сердце, не могут также поступить с другими, — заметила появившаяся ниоткуда мать, и Анжелика недоуменно уставилась на нее.

— Мама, ты…

— Я даю свое одобрение, доченька, — кивнула женщина. — Он, действительно, нуждается в твоей поддержке и заботе. Лика, которую я воспитывала, никогда не даст человеку мучиться из-за нее. Моя девочка всегда всем помогала. Считай, что он просто бедный больной человек, у которого единственным лекарством являешься ты!

Анжелика заплакала, крепко обняв мать, скрепя сердце соглашаясь с каждым приведенным доводом. Ей уже нечего терять. У нее ничего не осталось, тем не менее она может помочь Сандеру не сдаться перед предстоящими трудностями, стать этакой целью, к которой он будет стремиться.

— Мама, я больше не пойду против тебя, — поцеловав женщину в щеку, пообещала Анжелика. — Я не оставлю его в таком состоянии. Он обязательно поправится, да? И все будет в порядке?

Получив удовлетворительный ответ, Анжелика рванула обратно, боясь не успеть, опоздать и не суметь переубедить Сандера. Пусть она ненавидит Париж, зато у нее есть долг, обязательный для выполнения. Она будет с ним до тех пор, пока он нуждается в ее помощи, а потом… Судьба, наверняка, имеет на этот счет свои планы.

Застав Сандера с трудом передвигающегося в противоположную сторону, Анжелика бросилась ему на шею, плача навзрыд. Здоровой рукой прижимая дрожащее мягкое тело, Сандер откинул голову назад, счастливо улыбаясь. Бесспорно, он безмерно доволен сложившимися обстоятельствами, а ведь в последний момент Сандер думал, что действительно потерял ее.

Ему стоит разобраться в своих чувствах, только он уверен, что она никуда от него не уйдет, а он… может и любит ее. Пока не совсем понимает, как распознать любовь, однако без Лики его серые будни не окрасятся в яркие краски.

— Ты не бросишь меня, Лика? — вглядываясь в ее заплаканное, тем не менее по-прежнему прекрасное лицо, Сандер облегченно выдохнул, когда девушка отрицательно замотала головой.

— Если я сегодня улечу, то совершу еще одну ошибку, — всхлипнула она. — Тебе нельзя быть одному. Ты непослушный, Сандер! Я просила тебя не делать резких движений, а ты пришел за мной, хотя должен был выписаться только завтра… Понимаешь?

— Да, сейчас понимаю, — зарываясь носом в шелковые волосы, пахнущие искушающим шоколадом и сочной клубникой, Сандер удивился тому, как внезапно зверь внутри утих, переставая метаться.

Окончательное успокоение он получит после того, как закончит одно дело.

Жиральд Ларош не находил себе места, как безумец, запертый в клетке, наматывал круги по камере.

Сердце невыносимо болело, а душа сжималась от страха. Анжелика… Только это имя билось в голове, заставляя вздрагивать от каждого шороха.

А если с ней опять что-то случилось, а он не может прийти ей на помощь? Вдруг она снова в беде, откуда не выбраться без него? Лишь бы мельком увидеть ее и успокоиться, что она в целости и сохранности, пусть и не с ним, а с другим, хотя именно с последним она будет в постоянной опасности. Он лишь хотел один раз заглянуть в ее медовые глаза, даже если в них ничего не осталось, кроме презрения и ненависти к нему.

Вдруг дверь камеры распахнулась, пропуская внутрь слегка пошатывающуюся мужскую фигуру. Будто свыше кто-то услышал Жиральда, посылая к нему знакомого человека, которого он ненавидел так сильно, что еле подавил желание наброситься на него, напоминая себе, что Александер Девуа не в той форме, чтобы драться с ним.

— Привет, Жиральд, — бросил Сандер, вальяжно устраиваясь на стуле, закинув ногу за ногу. — Как тебе в новом месте? Смотри, какие я организовал удобства. На жесткой койке мягкий и воздушный матрац… специально для тебя.

— Мне следует поклониться или обычной благодарности хватит? — саркастически поинтересовался Жиральд, отметив, что Сандер, как живучая собака, быстро пошел на поправку.

— Зря ты так, — цокнул языком майор. — Я ведь тебе обязан жизнью. Ты спас меня! Буквально вытащил с того света, только вот оставил мою левую руку парализованный. За это отдельная благодарность.

— Это не моя вина, — мрачно заметил Жиральд. — Я приложил максимум усилий, чтобы ты продолжал дышать, хотя ты не заслужил.

— Ты сделал это не для меня, — противно рассмеялся Сандер. — Анжелика попросила тебя спасти меня. Она такая милая, да? Всегда думает о других. Трогательная и нежная.

— Заткнись! — сорвался на крик Жиральд, приблизившись к Сандеру, сжав кулаки, чтобы не схватить его за шиворот. Он не пощадил бы его, будь они на равном положении, а пулевое ранение и проклятая врачебная обязанность связывала ему руки, чем, похоже, майор отлично пользовался.

— Знаешь, она изумительная девушка, — нагло продолжал Александер. — Она не спала ночами, ухаживая за мной, кормила с ложечки, как ребенка. Благодаря ей у меня открылось второе дыхание.

Он знал, куда надо бить. Жиральд зажмурился, представляя, как его ангел ласково смотрит на его врага, окружая заботой, ведь Анжелика не осознает, кто есть кто. Она считает, что Александер Девуа — хороший парень, а Жиральд прекрасно осведомлен про истинную сущность лживой скотины.

— Сегодня она чуть не улетела в Прагу, но я не позволил ей, — сделав ударение на последних словах, ухмыльнулся Сандер. Жиральд открыл налившиеся кровью голубые глаза, чувствуя, как терпение потихоньку испаряется, уступая место ослепляющей ярости.

— Что ты сделал ей? Ты причинил Анжелике боль? — зарычал Жиральд, однако Сандер поднялся на ноги, отряхивая невидимую пыль с джинсов, прежде чем расхохотаться, хитро прищурившись:

— Нет, Жиральд, она просто пришла в мои объятия… Ты правильно понял: она согласилась быть со мной. Может, сейчас ею руководит жалость, но в скором времени Лика влюбится в меня. Влюбится! Она будет принадлежать мне не только душой, но и телом.