— Вот. Найдено оружие, из которого произведен выстрел. Пистолет ТТ. С фабричным глушителем.

— По картотеке еще не проверяли?

— Нет.

Следователь Володин был застрелен из пистолета того самого типа, что и Константин Апарин.

«Возможно, из того самого пистолета, — подумал Турецкий, — скорее всего, это так…»

Оперативники районного УВД уже успели огородить двор, а рядом с машиной орудовали судмедэксперты. Вокруг суетился фотограф. За красно-белой полосой стояли зеваки, которых безрезультатно пытались разогнать милиционеры.

— Гильзы? — спросил Александр Борисович у Комарова. — Нашли?

— Нашли. Вон там, за гаражами. Оттуда и произведен выстрел.

— А пистолет где был найден?

— В кустах. Видимо, выбросил сразу после того, как произвел выстрелы. Обычное дело.

— Ну ладно. Пошли посмотрим.

Турецкий вместе Комаровым отправился за гаражи. Здесь уже снимали гипсовые отпечатки подошв ботинок.

— Да, — сказал Турецкий, становясь рядом с тем местом, откуда стрелял преступник, — лучшего места для выстрела не найти. Видимо, убийца прекрасно знал, когда Володин выходит из дома.

— Может, следил? — предположил Комаров.

— Может быть… Но пока мы не можем опрашивать соседей — надо точно установить приметы преступника.

— Возможно, его видела старушка. Та, которая милицию вызвала.

Турецкий кивнул:

— Может быть.

А сам подумал: «Гордеев опишет внешность преступника гораздо лучше, чем эта старушка. Даже если не сумеет его задержать…»

— А скрылся он как? На машине? — поинтересовался Турецкий.

— Да. Она стояла тут же, рядом. Сразу после того как сделал выстрелы, выбросил пистолет, сел в машину и скрылся. Обычное поведение заказного убийцы.

— Все понятно… Пусть снимут отпечатки протектора.

Турецкий прекрасно знал, что скорее всего и оружие окажется тем же самым, из которого убит Апарин, и отпечатки протекторов будут соответствовать тем, что у машины, которую он уже поручил найти на стоянке аэропорта Шереметьево-2. Больше всего сейчас он волновался за Гордеева, который позвонил ему, когда Александр Борисович собирался выехать на место преступления.

— Теперь давайте посмотрим оружие.

— Вот пистолет. — Комаров достал полиэтиленовый пакет, в котором лежало орудие преступления.

— Отпечатки уже сняли?

— Да. Но, судя по всему, перед тем как выбросить, он наскоро постарался стереть отпечатки. Эксперты сказали, что кое-что найти удалось, но отпечатки некачественные.

— Ну что ж, чем богаты…

Турецкий взял тяжелый и массивный пистолет ТТ с длинным никелированным глушителем, привинченным к дулу. Вынул магазин.

— Тут осталось еще семь патронов, — подсказал Комаров.

— Да, так и должно быть, — согласился Турецкий, — всего восемь, один раз выстрелил, осталось семь. На этот раз у него патронов хватило…

— Простите, что? — насторожился Комаров, услышав последнюю фразу Турецкого.

— Да так, ничего…

Вернув пистолет Комарову, Турецкий прошел между гаражами и остановился у машины.

— Что можете сказать? — поинтересовался Турецкий у судмедэксперта, который колдовал над трупом Володина.

— Проникающее ранение. Мгновенная смерть, — коротко ответил эксперт.

— Это все?

— А что вы хотите еще услышать? — пожал плечами эксперт, поднимаясь. — Пуля попала точно в височную часть. Предварительно разбила стекло машины со стороны пассажирского кресла.

— Верно, — согласился Турецкий, — тут сказать больше нечего. Не прибавить, не убавить, так сказать.

Он подошел к старушке, которая сидела на скамейке. Вокруг уже стали собираться дворовые коты, привлеченные запахом валерьянки.

— Добрый день, — поздоровался Александр Борисович, — я следователь Турецкий, расследую это дело.

— Турецкий, — задумчиво повторила старушка, — фамилия-то какая затейливая.

— А вас, простите, как зовут? — поинтересовался Турецкий, не вдаваясь в подробности происхождения своей фамилии.

— Наталья Леонидовна Фролова.

— Вы давно живете в этом доме?

— Да как переехали сюда в пятьдесят первом году, так и живу.

— Ого! Значит, вы всех соседей знаете?

— Ну, может, и не всех, — скромно ответила старушка, — врать не буду, но со многими знакома.

— А Володина знали?

— Как не знать? Знала. И жену его тоже знаю. Хорошая женщина, душевная. Всегда здоровается, если что, поможет. Хорошие люди, ничего не могу сказать.

Она приложила к глазам платок.

— А когда в него стреляли, вы во дворе были?

— Была. Я собачку выгуливала. Всегда в это время выхожу.

— А скажите, вы посторонних людей здесь не видели, когда выгуливали собаку? Ну, например, вчера, позавчера?

— Здесь часто увидишь посторонних — двор-то проходной. Вот и ходят, — ответила Наталья Леонидовна.

— А может быть, кто-то несколько раз появлялся? Вспомните, Наталья Леонидовна, это очень важно.

Старушка задумалась, но потом покачала головой.

— Не помню. Да и со зрением у меня неважно.

— Как же вы разглядели, что Володина убили?

— А я как раз из-за гаража выходила. Чапа моя там местечко облюбовала — она у меня собачка деликатная, где попало не гадит… Ну вот я выхожу, а тут как раз звук такой, будто пробка из шампанского вылетает. И звон стекла. Ну и вижу — он голову свесил, так неестественно… И кровь из виска… Я быстро домой, к телефону, в милицию звонить… А когда снова вышла, тут еще никого не было.

— Значит, вблизи вы видите хорошо?

— Да, жаловаться не стану. Вблизи — даже без очков.

— А того, кто стрелял, вы разглядеть не успели?

— Нет, — покачала головой старушка, — да я и не пыталась… У меня от испуга голова закружилась. А еще, когда кровь увидела…

— Ну, вы просто героическая женщина, — похвалил ее Турецкий. — После такого потрясения найти в себе силы вызвать милицию…

— А что? Я же понимаю — прежде всего в милицию звонить надо. Ну а потом как сердце забилось, давление поднялось, голова закружилась…

— Спасибо вам. Вы очень сильно нам помогли..

Внезапно он услышал какие-то крики, вернее, разговор на повышенных тонах. Обернувшись, Александр Борисович заметил, что Комаров разговаривает с какой-то женщиной, беспрестанно прикладывающей к глазам носовой платок.