— Очень даже устраивает!

Капитан с такой жадностью выхватил из Маришиных рук чулок, что даже заслужил ревнивый взгляд Сергея. Кажется, он и сам был бы рад поносить немножко Катин чулочек в руках. Но капитан поступил следующим образом. Размахивая Катькиным чулком, словно знаменем, он выскочил во двор и поспешил к собачьей будке.

— Рекс! Рекс, вылезай, соня! Работа для тебя есть!

Из будки послышалось тяжелое кряхтенье. Потом оттуда появилась остроносая голова, а затем и вся собака. Это была помесь лайки и овчарки. Выглядел пес не ахти как хорошо. Он был явно старый. И шерсть на боках у него свалялась и была покрыта репейниками. Тем не менее пес с умным видом посмотрел на хозяина, потом на чулок в его руках, а потом снова на капитана.

«Это именно то, о чем я думаю? — читалось в его взгляде. — Новую работку решил мне подкинуть? Не даешь отдохнуть пенсионеру».

Капитан дал Рексу обнюхать чулок. А потом, подведя его к калитке, прицепил к ошейнику собаки кожаный поводок и повернулся к остальным:

— Будьте готовы! Рекс старый, но все еще бегает быстро.

— Мы готовы!

Капитан кивнул и, вновь повернувшись к собаке, приказал:

— А теперь ищи! Ищи, Рекс!

Пес рванул сразу же. Начав работать, он совершенно преобразился. В глазах появился молодой задор, ноги работали быстро и неутомимо. И весь он был словно спущенная с тетивы стрела. Мужчины едва поспевали за ним. А бедной Марише пришлось разуться. Иначе она рисковала подвернуть или даже сломать ногу.

— Он знает, что делает? — спросил на бегу Сергей у капитана. — Или просто бежит?

— Мой Рекс был лучшим поисковиком в полку! — обиделся капитан. — Десять лет мы с ним на китайской границе прослужили! И наркокурьеров он ловил. И браконьеров, что по чащам шарят, без стыда и совести дичь и рыбу губят. И даже беглых зэков с зоны, бывало, находил.

Против такого послужного списка собаки Сергей не устоял. И на Рекса смотрел теперь с большим уважением и надеждой.

— А от старости нюх не потерял?

— Нюх у него как у молодого. Сами увидите!

Очнулась Катя от нестерпимой боли в голове. Казалось, что болит решительно все. Стучало в висках, ныл затылок и раскалывалась макушка. С остальным телом дела у нее обстояли несколько лучше. Катька его просто не чувствовала. Сначала это ее напугало, потому что она вспомнила «Голову профессора Доуэля» и другие кадры из разных фильмов, где живые человеческие головы вынужденно проводили остатки своих дней в специальных банках с физраствором.

Но потом девушка поняла, что голова у нее находится на шее, а шея на плечах. Просто их она почему-то не чувствует.

— Я парализована! — ужаснулась Катька.

Однако и эта версия разбилась о грубую реальность. Катя не была парализована, она была связана. Точнее сказать, спеленута по рукам и ногам какими-то тонкими темными полосами. Они были мягкие, но держали ее очень крепко.

— Где я?

Этот вопрос тоже заслуживал внимания. Лежала Катька определенно на свежем воздухе. Но над ней было сооружено нечто вроде навеса. Вокруг шумел лес. И не было ни единого постороннего звука. Однако стоило Катьке открыть рот и издать первый крик о помощи, как возле нее немедленно появилось человеческое существо, мужчина.

Катька взглянула на него с ненавистью. Кажется, это было с ней впервые с того момента, как она поняла, что в мире существует две разновидности людей — женская и мужская особи. И вот теперь вместо привычного обожания она ощущала самую настоящую ненависть. Это было удивительное ощущение. И совершенно новое для Катьки.

— Предатель! — гневно заявила она стоящему возле нее мужчине. — Развяжите меня немедленно!

Тот отрицательно покачал головой.

— Хам! — сообщила ему Катя. — Быдло! Развяжи!

— Сначала поговорим!

— Не о чем мне с тобой говорить! Я уже все поняла. Ты, Борода, и есть преступник, которого все ищут!

Услышав эти слова, мужчина поднял свое бородатое лицо к небу и захохотал. Впрочем, веселья в его смехе не было. Одна горечь.

— Так ты что же, не знала этого?

— Что ты преступник? Конечно, нет!

— Не верю!

— Да откуда мне было знать? Наоборот, я думала, что ты порядочный человек. За защитой к тебе прибежала. Стала бы я к тебе привязываться, кабы знала, что ты за фрукт!

— М-да, — протянул Борода, растерянно глядя на Катю. — В самом деле не знала?

— Не знала!

— Похоже, мы оба стали жертвами недоразумения.

— И это ты называешь недоразумением?! — возмутилась Катя и энергично заворочалась, пытаясь освободиться от связывающих ее пут. — Освободи меня немедленно, гад!

— Не могу.

— Тогда я сама освобожусь!

И Катька принялась извиваться еще энергичнее. Кажется, путы стали потрескивать.

— Эй! Эй! — встревожился Борода. — Имей совесть. Это была моя лучшая рубашка. Но я ее не пожалел, разорвал, чтобы иметь возможность тебя связать.

— Ах, так? Я еще и благодарна должна тебе быть за это?

— Если не перестанешь, я тебя снова ударю!

И так как Катька ему не поверила и продолжала извиваться, Борода шагнул к ней. В руках он сжимал здоровенную палку. И вид у него при этом был такой свирепый, что Катька тут же перестала дергаться.

— Вот и молодец! — похвалил ее Борода. — А теперь, если не возражаешь, поговорим.

Что оставалось делать Катьке? Она была связана по рукам и ногам, причем в прямом смысле этого слова. И поэтому она лишь угрюмо кивнула:

— Угу. Поговорим.

— Ты хоть понимаешь, что ты натворила? Я ведь не хочу тебя убивать!

Это признание Катю сильно порадовало.

— Очень хорошо, — одобрила она намерение Бороды оставить ее в живых.

К сожалению, он тут же прибавил:

— Я-то не хочу, но все равно придется.

— Не надо!

— Однако, если ты будешь хорошей девочкой, я оставлю тебе жизнь.

— Отлично!

Но Борода ее не услышал. Он медленно произнес, обращаясь словно к самому себе:

— В конце концов меня тут ничего не держит. А если меня станут искать, то пусть ищут. С сокровищами старика я буду недосягаем ни для кого!

Катька медленно прозревала. Сокровища старика! Вот оно что! Не иначе как Борода имеет в виду сокровища старика Сычева. Только как же быть? Ведь за этими сокровищами охотился еще и Владимир Сухоручко? Господи! Да это Борода его и убил! Чтобы под ногами не мешался со своими собственными поисками.

— Верно, — кивнул головой Борода. — Он их тоже искал! И очень при этом действовал мне на нервы.