правильно делаешь, что боишься, — произнес он гортанно, поправляя рукой зеркало заднего вида так, что мои огромные от страха глаза заняли всё обозрение. — За то, чем вы промышляете, вас придушить мало, не то, что прокатить за город.

Я прислушалась к звучанию его голоса, смахнув слёзы. Это не водитель Удовиченко. И рядом, на пассажирском кресле не сам Тимур, а незнакомый бритоголовый шкаф, которого в тот день не было.

Илонка, до боли вцепилась в мою руку, призывала к спокойствию. Если они не люди Удовиченко, то кто тогда? Очертания фигуры показались смутно знакомыми. Маленькие глазки, стрижка ёжиком, искривленный нос…  Бердник…   

— Геннадий Викторович?! — не веря своим глазам, озвучила смутную догадку.

— Надо же? — удивился, повернувшись ненадолго ко мне. —  Признала. Значит в курсе, кто перед тобой. Хорошо-о-о.

Я-то в курсе. Прекрасно помню предостережения Дударева, но… какая связь?

— Я не понимаю, что вам от нас нужно?

— Не понимаешь?

Мы одновременно закивали головами, переглянувшись между собой. Илонка наконец отмерла, так же как и я, и теперь с диким страхом буравила выбритый увесистый затылок.

— Ты мне тут зубы не заговаривай! Не понимает она! Как клофелинить в моем клубе так это раз плюнуть, а как ответ держать – так сразу на дурочку выпадаем. Слушайте сюда, барби тупорылые, я пока с вами по-хорошему. Начнете пургу нести – быстро бошку оторву.

— Какой клофелин, вы о чем? Да мы впервые в вашем заведении? — возмутилась Тимохина.

— Конечно! Что ещё? Слышишь, Лысый, что запели? — кивнул штурману, рассмеявшись. — Вас узнали по описанию. Сейчас я собственноручно привезу вас к выставленным владельцам хат, и вы им расскажите свои басни.

Я тупо уставилась на Илонку, а она на меня. Бред какой-то.

— Геннадий Викторович, ещё раз повторяю, мы – не клофелинщицы.

— Еб*льник закрыла! — рявкнул так, что в пору обмочить трусы.

— Это недоразумение. Вы что-то путаете.

— П*зди, п*зди, пока есть чем. Сначала с вами разберется Клим, а потом уже и я.

Илона схватилась за мое плечо, впившись ногтями:

— Лидка, что ты молишь? Скажи хоть что-то!

Я принялась лихорадочно соображать, не зная, правильно ли поступлю, выдав то, что узнала от Студинского. Ведь есть вещи, о которых нельзя говорить. А с другой стороны… чего бояться? Стоит только на нас посмотреть, как сразу станет понятно, произошло недоразумение. Однако Илонка так не считала. Теперь её начала бить крупная дрожь. Вдали показался заброшенный пустырь с полуразрушенной котельной и огни подъезжающих с противоположной стороны машин. Штук шесть, как минимум. Я ошарашено посмотрела в зеркало, встретившись с насмешливыми свиными глазками, и почувствовала, как нечто, в сто раз ужаснее, чем побои Тимура, прокрадается под кожу

— Вообще-то, ты ещё не знаешь, с кем связался! — срывающимся от страха голосом произнесла  Илона. 

— Да ты что?! И с кем же? — к нам повернулся Лысый, демонстрируя хищный оскал.

— Илона, успокойся! Сейчас всё выясниться.

— Нихрена! Пускай знает! Скажи!.. Что ты молишь? — затрясла меня за плечо, начав истерить, тоже заметив внедорожники. — Скажи за Студинского!.. Что ты работаешь с ним… Что никакие мы не воровки. Ну?!..   

— Заткни… — договорить не получилось: Бердник ударил по тормозам, отчего я влетела в передний подголовник.   

— Что ты сказала? — рявкнул, потянувшись к ней через проем между сиденьями. — Что ты знаешь?

Тимохина жалобно заскулила, оказавшись во власти удушающего захвата. Я бросилась между ними, пытаясь отодрать его руки от обезумевшей подруги.

— Геннадий Викторович, прекратите. Она ничего не знает. Я работаю с Егором. Он… доверяет мне. Я в курсе вашей помощи «ТехМашу» и… и весьма тесной дружбы.

Боже-е-е, что я несу?

Бердник отшвырнул Тимохину и включил в салоне свет. С минуту рассматривал меня, сощурившись, а потом потянулся к сотовому. Послышались длинные гудки.

От страха я бесформенной массой начала сползать на резиновый коврик. Если он звонит Егору – мне конец. Как бы не повернулось, как бы не сложилось – я снова подвела его. Даже не знаю, кто хуже – Бердник или Студинский.

— Алё, Егор?! Извини, что так поздно… Ты там не с бабой случайно? — рассмеялся, не прекращая рассматривать меня. — Ага… бывает. Главное, что успел… — снова глупый смешок, отчего стало не по себе. Беспощадная ревность полоснула ножом. — Мне б твои проблемы. Слушай, я тут к тебе по одному весьма щепетильному вопросу… Ну так. Кто-то же должен стоять на страже порядка пока ты баб трахаешь… Ага. Остряк… Дело в том, что у меня две бабы под подозрением и одна из них заявляет, что работает на тебя. Прикинь? Лысый, присмотри за ними, я сейчас.

— Да без проблем, — обрадовался тот. — Что, красавицы, допрыгались? Кто ж приходит на промысел в одно и то же место? Дуры, — хмыкнул, повернувшись к нам. — Эй, блонди, за хороший отсос попрошу бить в пол силы. За остальное не ручаюсь, на счётчик всё равно поставят.

— Пошел нах**, — огрызнулась Илонка, сжав кулаки.

— О-о-о, какая грозная. Ничего, потерпи немного, скоро по-другому запоёшь.

Я убито прилипла к окну, стараясь разглядеть двухметровую фигуру Генки. Через опущенное переднее стекло было слышно, как он рассказывал о «девках», искусно обворовавших очень серьёзных дядек. Представляю сейчас лицо Егора. А вдруг он скажет, что знать нас не знает? Имеет полное право после всего случившегося.  

Спустя несколько минут Бердник отключился и начал прогуливаться вдоль внедорожника, выстукивая по корпусу. Лысый не выдержал, толкнул дверцу, собираясь на улицу, и пригрозил нам пальцем:

— Чтобы ни звука. Ясно? Попробуйте только рыпнуться.

Смешной. Да я пошевелиться не могу, не то, что бежать от своры мужиков по безлюдной местности.

— Кто тебя тянул за язык, — набросилась на Илонку, как только Лысый подошел к Генке. — Ты хоть понимаешь, что подставила меня?

— Лид, давай не будем, ага? Егор забил на тебя, а ты, между прочим, едва не подохла, спасая его бизнес.

Я сцепила руки на груди, пытаясь унять панику.

— Ты ничего не понимаешь! О его связи с Бердником никто не знает, а я, получается, спекулирую на ней.

— Понятное дело, ты ведь толком ничего и не рассказываешь! Мы ведь так и не поговорили тогда. Знаю всё в общих чертах. Так что не жди от меня понимания, хорошо? Я не собираюсь расплачиваться за то, чего