Коренным образом улучшить живое руководство войсками, обратив особое внимание на личное общение командиров при организации боя в решительные моменты на важнейших направлениях.

Решительно пресекать бесцельное изматывание резервов, привлекая к строгой ответственности лиц, распространяющих ложные сведения и, в частности, преувеличивающих силы противника.

Настойчиво добиваться высокой стойкости войск и ликвидации боязни окружения. Смело бить врага вплоть до окружения и уничтожения группировок, вклинивающихся в расположение наших войск.

Для поощрения и поднятия боевого духа войск и своевременного награждения бойцов, командиров и политработников, отличившихся в боях за Родину, разрешить Военным советам фронтов награждение правительственными наградами производить непосредственно на фронте, для чего в Военных советах иметь необходимое количество правительственных наград.

Внедрение опыта боевых действий первого месяца Великой Отечественной войны в войсках, безусловно, значительно повышало их боеспособность. Потому командование фронта постоянно требовало от всего командного и начальствующего состава настойчивого претворения в боевую деятельность войск всех вышеперечисленных мероприятий.

Особенно пригодился мне опыт первых месяцев войны в подготовке стратегических резервов в Уральском военном округе осенью 1941 года, куда я был направлен Государственным Комитетом Обороны. Но об этом будет сказано позже.

…27 июля авиаразведка обнаружила движение мотоколонн противника с севера на юг. Танки и бронетранспортеры шли на Гайсин, Косоново и Кравчунку. В районах Стратеевка, Саражинка, Барсуки, Обжила, Евтодия, Чернече, Ухожаны, Волово, Демовка было отмечено скопление войск всех родов и их интенсивное движение по балкам, особенно у Любомирки, в 25 км от Балты.

Из опроса пленных выяснилось, что севернее Липовец с 22 июля действовала сильно потрепанная в боях австрийская 297-я пехотная дивизия. Ее 523-й и 524-й полки, наступавшие с рубежа Чагов, Стрижаны, были почти полностью уничтожены, да и 16-я танковая дивизия понесла ощутимые потери.

Данные разведотдела Юго-Западного фронта рисовали ту же картину. Во второй половине дня 26 июля авиация засекла движение мотомехколонны из Белой Церкви на Таращу. Радиоразведка донесла, что к 27 июля в районе Гичина, Джамана, Опач сосредоточился, предположительно, 4-й румынский кавалерийский корпус.

Таким образом, противник, сковывая наши войска активной обороной на уманском направлении, стремился прорваться из района Гайсин на восток и выйти во фланг и тыл наших войск, действовавших севернее и северо-восточнее Умани и Христиновки.

Во второй половине дня 27 июля мы оставили Гайсин, Ладыжин; противник продолжал развивать наступление на Зятковцы и на Левков.

Упорно дрались немцы и на котовском направлении. Их цель была ясна: не допустить соединения наших войск в районе Кодымы и обеспечить себе возможность ввода в бой новых подвижных частей для выхода на Южный Буг. И на кишиневском направлении наши дела были не лучше – немцы усилили нажим на рубеже Роги, Григориополь.

Таким образом, обстановка к 28 июля на всем Южном фронте сложилась очень тяжелая и требовала усиления новыми свежими войсками, которых в распоряжении командования фронта не было. А в это время три стрелковые дивизии, ранее выведенные из состава фронта, находившиеся в резерве главкома Юго-Западного направления в районе Смела, по-прежнему бездействовали.

О создавшейся обстановке было доложено главкому Маршалу Советского Союза С.М. Буденному. При этом учитывалось, что измотанные в предыдущих боях 6-я и 12-я армии должны были при выходе из полуокружения выводиться в резерв фронта, а борьба с превосходящими силами противника снова ложилась на плечи 18-й и 9-й армий, которые без наличия необходимых резервов не смогут продолжать активные действия в районах Умань, Христиновка и Кодыма, Балта, и что при дальнейшем нажиме противника на этих рубежах они окажутся в весьма затруднительном положении. Командование фронтом просило главкома об отводе всех войск Южного фронта на новые рубежи и об усилении фронта хотя бы тремя-пятью стрелковыми и двумя-тремя авиационными дивизиями.

В донесении на имя главкома сообщалось, что войска фронта в течение 25–27 июля вели ожесточенные бои по обеспечению выхода 6-й и 12-й армий из полуокружения, по ликвидации противника, прорвавшегося на кодым-балтинском направлении, и по отражению атак белоцерковской группировки противника. Но, несмотря на это, противник, подтянув свежие резервы и сосредоточив до трех-четырех пехотных дивизий, усиленных танками, овладел Гайсином и Ладыжином, а передовыми частями достиг Теплика и силами пяти-шести дивизий, отразив удары наших войск, к исходу 27 июля вышел на рубеж Плоское, Балта, образовав разрыв между 18-й и 9-й армиями в 20–25 км.

Вместе с тем, сковывая войска фронта с запада, немецко-фашистское командование продолжает создавать сильную угрозу активными действиями танковой группировки в умань-первомайском направлении. Одновременно с этим военно-воздушные силы противника с нарастающим усилием действуют по войскам, узлам связи и коммуникациям, сильно затрудняют маневр и снабжение наших войск.

Соотношение сил явно на стороне противника. Пользуясь этим, враг настойчиво добивается разгрома правого крыла Южного фронта путем окружения 18-й армии в районе южнее Умани, что подтверждается ходом боевых действий и захваченными документами.

Исходя из условий сложившейся обстановки и в целях сохранения живой силы, командование Южным фронтом считало целесообразным произвести последовательный отвод частей 18-й армии и правого фланга 9-й армии на новые оборонительные рубежи:

– Христиновка, Теплик, Гайворон, Слободка, Рыбница;

– Звенигородка, Умань, Ананьев, Дубоссары;

– р. Синюха, Первомайск, Бол. Врадиевка, ст. Затишье, Григориополь.

Поскольку ни армия, ни фронт не имели резервов, отход на первый рубеж нами предлагалось начать 29–30 июля.

Из вышеизложенного видно, что сложившаяся оперативно-тактическая обстановка на фронте настоятельно требовала быстрого отвода войск Южного фронта на новые оборонительные рубежи. Причем для успешного осуществления этого маневра требовались активные действия со стороны Юго-Западного фронта и особенно в районе Смела, Белая Церковь, Умань, чтобы тем самым сковать противника и не дать ему возможности перебросить свои войска для удара во фланг и тыл Южного фронта. Но никакого реагирования со стороны штаба Юго-Западного направления на соображения командования Южного фронта не последовало. Лишь всячески подчеркивалось, чтобы войска фронта действовали решительно и стойко. Это в данный момент как раз и было выгодно для противника…

Отсутствие резервов и растянутость в линию по всему фронту войск, к тому же изнуренных предыдущими боями и скованных активными действиями противника, лишало нас возможности нанесения существенных контрударов по наступающим группировкам и в то же время позволяло немецко-фашистскому командованию осуществлять свой замысел окружения и уничтожения наших войск путем обхода их с правого фланга и тыла силами мощной танковой группировки.

Штабом Юго-Западного направления противник ошибочно расценивался как сильно измотанный, а его превосходство в силах по отношению к войскам Южного фронта вообще не учитывалось. Только этим и можно объяснить молчание штаба Юго-Западного направления в ответ на наши соображения.

В период с 28 по 31