Сколько еще вирусов-загадок и увечий, предположительно вызванных вирусами, таких как острый вялотекущий миелит, появятся на земле? Каков будет масштаб урона, нанесенного ими человечеству? Как они образуются? Этот ящик Пандоры, наполненный тайнами и страданиями, кажется бездонным. Историческая борьба между человечеством и вирусами, описанная в главах, посвященных оспе и кори, и более поздние сражения XX и XXI веков с вирусами полиомиелита и гепатита продолжаются и сегодня и, несомненно, продолжатся и в будущем.

Название семейства аренавирусов1, к которому принадлежит вирус лихорадки Ласса, происходит от латинского arenosus – «песчаный». Такое имя отражает характерную структуру этих вирусов – мелкие гранулы, видимые под электронным микроскопом. Как и его родственники, вирус лихорадки Ласса вызывает стойкую инфекцию (долгосрочную инфекцию, напрямую не ведущую к смерти) или вирусоносительство у естественного хозяина-грызуна. Вирусоносительство, как правило, не причиняет организму хозяина значительного вреда, выстраивая почти симбиотические отношения на протяжении его жизни. Вирус циркулирует в крови грызуна, а также выделяется с мочой и экскрементами. Именно через контакт с этими выделениями и заражаются люди. Хотя хронических или стойких инфекций Ласса у людей не задокументировано, вирус можно иногда найти в моче переболевшего человека даже через месяц после начала острой фазы заболевания. Поскольку насекомые не являются переносчиками этой инфекции, передача человеку возможна лишь двумя способами: при близком контакте с инфицированными грызунами в их естественной среде обитания и от человека к человеку.

Лихорадка Ласса впервые была описана в Западной Африке в 1969 году, но, вероятно, существовала в регионе задолго до этого. Естественный переносчик – грызун натальская многососковая мышь (Mastomys natalensis). Лихорадка Ласса поразила в Африке местных жителей, командированных бизнесменов, миссионеров и туристов. Однако наибольшие опасения международного сообщества вызвали несколько крупных больничных вспышек болезни и последующее локальное и глобальное распространение вируса. Примером пяти прямых и последовательных заражений медицинского персонала лихорадкой Ласса служит нижеследующий отчет Джона Фрейма от 1970 года2,3,4:

Примерно месяц спустя д-р Жорди Казальс из Йельской исследовательской лаборатории, работавший с образцами Лили Пиннео, почувствовал себя неважно. Поскольку картина болезни напоминала симптомы трех предыдущих пациентов, его направили в Пресвитерианскую больницу. Команда врачей приняла решение перелить д-ру Казальсу, чье самочувствие продолжало ухудшаться, кровь Лили Пиннео – кровь, содержащую антитела к лихорадке Ласса. В течение 24 часов с момента переливания температура больного нормализовалась. Во время медленного восстановления пациента вирус был изолирован из мочи д-ра Казальса. В соответствии со сложившейся практикой арбовирусологии, вирус был назван по месту обнаружения – Ласса. Последующие тесты подвердили, что все четыре пациента были инфицированы именно вирусом лихорадки Ласса.

Несколько месяцев спустя, осенью 1969 года, д-р Казальс поправился настолько, что вновь принялся за исследования в Йельской лаборатории. К ноябрю началась работа с живым вирусом, выделенным из образцов пациентов – его пересаживали в мозг лабораторным мышам. Вскоре после этого лаборант Хуан Роман, работавший недалеко от лаборатории д-ра Казальса, но не непосредственно в ней, заболел прямо перед поездкой к своей семье в Пенсильванию. Сразу после Дня благодарения он поступил в местную больницу и умер от лихорадки Ласса раньше, чем появилась возможность перелить ему кровь переболевшего донора (д-ра Казальса или Лили Пиннео). В Йельской лаборатории было принято решение прекратить эксперименты с живым вирусом лихорадки Ласса. Журналы The New York Times и Time написали, что вирус оказался ученым «не по зубам».