Чернокожая служанка сразу же повела меня наверх и показала мою комнату.

Вскоре Джон поднялся ко мне и предложил показать дом. Я согласилась, и он устроил мне небольшую экскурсию. Все выглядело потрясающе роскошным, но каким-то неживым. Даже мой родной дом казался уютнее этого, хотя был гораздо менее красиво обставлен. В этом доме царила мертвая тишина, а от стен словно веяло холодом.

Осмотрев дом, я отправилась к себе в комнату, где провела несколько часов, разбирая вещи и отдыхая после дороги. Хоть вечером я и хотела пойти спать, Джон уговорил меня спуститься к ужину.

В обеденной комнате уже накрыли стол, и родители Джона ждали нас. Я думала, что его родители накинутся на меня с вопросами, но за весь ужин они только спросили, нравилась ли мне еда. Разговоры велись о жизни Джона в Англии, а также о том, как обстоят дела у их семьи.

После ужина я отправилась спать. Служанка пришла помочь мне переодеться ко сну, после чего оставила меня одну в комнате. Я быстро уснула, но потом что-то разбудило меня. Сначала я подумала, что, может быть, мне показалось, но потом снова услышала крики, доносившиеся снизу. Мне стало не по себе, но я все же пересилила страх и, встав с постели, босиком и в ночной рубашке направилась вниз. Я старалась идти тихо, как только могла. Мне не хотелось, чтобы кто-то услышал или увидел меня. Проходя возле часов, я увидела, что время позднее – половина третьего ночи.

Спустившись на первый этаж, я поняла, что крики раздавались из кабинета отца Джона. Я тихо подошла к двери и прислушалась.

– Кто эта девушка, и зачем ты привез ее сюда? – кричал отец Джона.

– Мы нашли тебе здесь достойную невесту из богатой и влиятельной семьи, – вторила ему миссис Митчелл.

– Я люблю ее и женюсь на ней, и это не обсуждается, – послышался из-за двери спокойный голос Джона.

– Ты даже не хочешь нам ничего рассказать о ней! Вдруг, ты и сам толком ничего о ней не знаешь?! Может, она преступница или воровка, – сказала мать Джона.

– Ты ставишь под удар не только свою жизнь, но и честь нашей семьи. Что скажут о нас люди? Как мне дальше вести бизнес, когда все только и станут говорить о том, что мой сын женился черт знает на ком, – прокричал мистер Митчелл.

Не в силах больше слушать этот разговор, я так же тихо поднялась к себе в комнату и залезла под одеяло. Я могла понять родителей Джона, хоть их слова и были мне неприятны. Мне не стоило соглашаться на его предложение, и я жалела о том, что вообще приехала в Ричмонд. Обдумав все еще раз, я решила, что утром поговорю с Джоном. Может, он сумеет найти мне какую-нибудь работу в Нью-Йорке и одолжить немного денег. Тогда я бы просто уехала отсюда и начала бы жить самостоятельно.

Утром, как только мне удалось остаться наедине с Джоном, я попросила его отвезти меня на прогулку. Он удивился моей просьбе, но согласился. По его лицу и тому, как он этим утром разговаривал с родителями, нельзя было даже заподозрить, что ночью в семье произошел скандал.

Мне хотелось поговорить с Джоном с глазу на глаз, но мне мешал шофер, который должен был отвезти нас в ближайший парк на прогулку. Джон заметил мое нетерпение и попросил его остановить автомобиль, не доезжая до парка, сказав, что мы пройдемся пешком.

Выйдя из машины, мы пошли по довольно узкой улице, вдоль домов. Я уже могла разглядеть деревья парка, но до него оставалось идти еще минут десять.

Я не знала, с чего начать и какое-то время молчала, поэтому Джон спросил меня первым:

– Что-то случилось? Вы сегодня немного бледны. Вам не нравится ваша комната?

– Нет, комната хорошая. Спасибо! – ответила я. – Дело в том, что вчера ночью я услышала крики и решила спуститься вниз. Я знаю, что подслушивать нехорошо, но я не могла удержаться…

– Ах, вот оно что! Мне очень жаль, что вы стали невольной свидетельницей этой сцены. Поверьте, все не так плохо, как вам кажется. Мои родители всегда были такими. Они хотели решать за меня мою судьбу еще с детства.

– Джон, я считаю, что ваши родители абсолютно правы и вам не в чем их винить. Они хотят вам лучшего, а я – не лучший выбор.

– Элизабет, то есть Софи, – остановившись и взяв меня за руку, сказал Джон, – для меня вы – самый замечательный выбор на свете. Я влюбился в вас, как только увидел. Мне следовало сказать вам это раньше, но я боялся, что вы обидитесь.

– Но, Джон, я ведь никто в этой стране – без денег и без имени. Я буду только портить и осложнять вашу жизнь. Поэтому я хотела попросить вас об одной услуге, если вы не против, конечно.

– Для вас все что угодно, но не просите отправить вас обратно в Англию. Я этого не допущу! По крайней мере, не сейчас. Если вы не хотите выходить за меня замуж, то можете жить у нас как гостья.

– Да нет же! Я совсем о другом. Я не хочу обременять вашу жизнь и жизнь ваших родителей, поэтому прошу у вас немного денег на обратный билет в Нью-Йорк и на какое-то время, пока я не найду там работу, – сказала я.

Джон несколько минут шел молча, после чего сказал:

– Нет, я этого не одобряю. Одна вы в Нью-Йорк не поедете и работать там тоже не будете.

– Но я не хочу становиться преградой в вашей жизни.

– Скажите мне сейчас одно, – попросил Джон, когда мы уже заходили в парк, – вы хотите стать моей женой или нет? Я растерялась на мгновение. Солгать ему и сказать нет, значило бы ранить этого человека в самое сердце. Я не любила его и не могла заставить себя сделать это. Когда я думала о чувствах к Джону, у меня перед глазами возникало лицо Алессандро. Лицо человека, которого я успела полюбить и которого я потеряла.

– Да, Джон, я бы хотела, чтобы вы были моим мужем, – сказала я таким голосом, чтобы он поверил в мою искренность. В этих словах присутствовала доля правды: с Джоном я себя чувствовала уверенно и легко. Я знала, что смогла бы прожить с ним годы.

– В таком случае я все устрою. Не бойтесь, конфликтов с родителями у меня не возникнет, но какое-то время нам придется обойтись без роскошного дома. Вы не против?

– Нет, – ответила я, так и не поняв, что он имеет в виду. Больше этой темы за всю прогулку мы не касались, а, проводив меня до дому, Джон сказал, что ему необходимо отлучиться по делам – навестить старого знакомого, и ушел. Я уже представляла, как на меня набросятся его отец с матерью и начнут уговаривать уехать из их дома, но этого не случилось. Меня просто игнорировали, словно я являлась привидением. Возможно, так было даже лучше.

На следующий день выяснилось, что решил сделать Джон. После прогулки он пошел к своему приятелю, которого знал уже много лет. Это был довольно пожилой мужчина, работавший в больнице Ричмонда. Джон наведался к нему, чтобы узнать, не нуждается ли госпиталь в людях. Ему, вернее, уже нам, повезло, – в больнице действительно требовался врач. Джон тут же согласился. Жалованье поначалу предлагали небольшое, так как это больница предназначалась для простых жителей Ричмонда, вся знать предпочитала частные визиты. Однако Джону также выделили небольшой двухэтажный домик с двумя спальнями, кухней и гостиной, находящийся недалеко от больницы. Туда-то мы с ним и переехали в тот же день. Родители Джона были настолько поражены случившимся, что даже не успели прочитать сыну нотацию. На меня они вообще не смотрели, когда я выходила из дверей их роскошного особняка.