Из банка мы поехали в отель, где Джон снял нам два номера. Когда я вошла в свой, то изумилась роскоши и вкусу, с которым его обставили. Все выглядело изысканным и красивым, но в тоже время чересчур ярким. Позже мы с Джоном отправились по магазинам, где купили мне несколько платьев. У меня никогда в жизни не было таких красивых нарядов. Почти все платья выбирал для меня Джон, так как, все, что нравилось мне, представлялось ему немного не совместимым с жизнью в Америке.

В конце дня я ощущала себя такой уставшей, что отказалась от ужина и пошла спать. Из-за впечатлений я даже не успевала думать о своем прошлом, о том ужасе, который пережила, и о потере Алессандро. Но перед сном эти мысли вновь посещали меня. Я просыпалась по нескольку раз за ночь. Мне казалось, что в комнате кто-то стоит и смотрит на меня, но это были всего лишь кошмары. Я находилась далеко от Энтони, слишком далеко, чтобы он достал меня. Конечно, он мог узнать, куда и с кем я уехала, но я знала, что он не покинул бы Англию и не уехал бы за океан, только чтобы поквитаться со мной.

Утром я чувствовала себя немного разбитой, но красивое платье, которое я надела, так шло мне, что Джон не заметил моей апатии. Мы позавтракали в отеле, после чего он сказал, что хочет показать мне город, ведь завтра днем мы покинем его.

Я поднялась к себе в номер, надела теплую накидку и снова спустилась в холл, где меня ждал Джон. Легкий снег падал с самого утра, но это меня вовсе не беспокоило. Джон заказал такси к отелю, и, когда мы вышли из его стеклянных блестящих дверей, черный автомобиль уже ждал нас. Мы ехали по шумным улицам, и я, сама того не осознавая, влюблялась в город. Меня словно околдовал ритм этого мегаполиса, и я пообещала себе, что еще вернусь сюда, причем, не раз. Такси остановилось возле странного, на мой взгляд, для этого города места. Джон вышел из машины и, открыв дверь, подал мне руку. Я вышла и огляделась еще раз. Мы стояли перед парком. После городских улиц это место казалось другим миром, случайно затесавшимся в этом городе. Я взяла Джона под руку, и он повел меня по запорошенной снегом дорожке.

– Что это за место? – спросила я удивленно.

– Это Центральный парк Нью-Йорка. Я хотел вам его показать, прежде чем мы уедем, – сказал он.

– Но мы ведь всегда сможем сюда вернуться?

– Конечно, если только вы этого захотите, – с улыбкой ответил Джон.

Мы гуляли по заснеженным аллеям. Все деревья стояли в инее, казалось, что я попала в чудесную сказку. Навстречу нам шли люди, с улыбкой и умилением глядевшие на нас. Одна пожилая женщина даже сказала нам, что мы очень красивая пара. Я только усмехнулась про себя.

Мы поднялись на небольшой мостик, под которым протекала река. Отсюда открывался вид на город и на сам парк. Я попросила Джона задержаться на этом месте и с восторгом разглядывала открывшийся моему взору пейзаж.

«Алессандро, тебе бы здесь понравилось», – подумала я, и снова на меня навалились грустные мысли.

– Софи, – позвал Джон.

Я сначала не поняла, кого он имел в виду, и подумала, что он увидел какую-то знакомую. Но потом до меня дошло, что он решил называть меня по новому имени.

– Простите, если вам не нравится, но я подумал, что должен привыкнуть к этому имени, – сказал он.

– Нет, нет. Так даже лучше. Я ведь сама должна привыкнуть к нему.

– У меня есть для вас кое-что, – сказал Джон и засунул руку в карман. – Оно, конечно, не такое прекрасное, как вы, но я надеюсь, что вам понравится.

Джон достал из кармана маленькую черную коробочку и протянул ее мне.

Я, недоумевая, осторожно взяла ее и не менее осторожно открыла.

– О! – вырвалось у меня от изумления. В коробочке лежало красивое кольцо из светлого золота с крупным бриллиантом посередине.

– Какое красивое! – воскликнула я.

– Позвольте, – сказал Джон, после чего нежно снял перчатку с моей руки и надел мне на безымянный палец кольцо. – Теперь вы действительно моя невеста.

Я ничего не ответила, но подошла ближе к нему и поцеловала в щеку.

– Благодарю, – прошептала я возле его уха, и слезы чуть было не потекли у меня из глаз.

Но не от радости или умиления, а от того, что мне предстояло выйти замуж за человека, к которому я не испытывала ничего, кроме дружеских чувств.

Джон обнял меня крепко и осторожно поцеловал в губы. Это был скорее братский поцелуй, нежели поцелуй жениха, но, судя по счастливому выражению его лица, Джон остался доволен и этим.

* * *

На следующий день мы покинули Нью-Йорк и на поезде отправились в Ричмонд. Тряска поезда немного утомила меня, и к концу путешествия я чувствовала себя уставшей. Поезд прибыл на главный вокзал Ричмонда, где нас обещали встретить родители Джона. Я немного нервничала перед встречей с ними, ведь, собственно говоря, теперь я была никто. Без денег, без рода, без друзей.

Мы с Джоном сошли с поезда, и он начал всматриваться в толпу, стоявшую на перроне, ища глазами родителей.

– Я вижу их, – через несколько секунд сказал он и повел меня в сторону зала ожидания.

Мы с Джоном остановились перед пожилой парой. Очень красиво одетая женщина, немного надменно смотрела на меня. Отец Джона не обратил особого внимания на меня, зато очень внимательно посмотрел на сына.

– Наконец-то ты вернулся, – сказал он и обнял Джона, после чего и мать повисла у него на шее и поцеловала в обе щеки.

– Мама, папа, – начал Джон, – я хочу представить вам свою невесту Софи.

Миссис Митчелл поцеловала меня в щеку и сказала, что очень рада познакомиться со мной, отец Джона поцеловал мою руку и тоже поприветствовал.

– Ну, теперь мы можем наконец-то ехать домой! – сказала мать Джона, – где ваши вещи?

– Они у носильщика, – ответил Джон, указав на парня, стоявшего неподалеку и державшего наши чемоданы.

Мы пошли за родителями Джона и, пройдя через зал ожидания, вышли к проезжей части дороги, где стоял автомобиль бордового цвета.

– Вам раньше доводилось ездить на автомобилях? – спросила меня мать Джона.

– Да. У нас в Англии они тоже есть, – ответила я. После этого мы разместились в автомобиле, за рулем которого сидел личный шофер семейства Митчелл.

Всю дорогу мы молчали, но я старалась не думать ни о чем, а просто наслаждалась поездкой и, как и в Нью-Йорке, рассматривала город. Он был совсем другим – более медленным и не таким шумным, да и дома не наваливались друг на друга.

Автомобиль остановился возле огромного, на мой взгляд, особняка. Водитель открыл нам дверь. Отец Джона вышел первым и подал руку своей жене. Хоть эта пара и старалась казаться образцом семейного счастья, мне подумалось, что у них очень сложные отношения.

Мы с Джоном также вышли из автомобиля, и все вместе отправились в дом.