Я слышу, как в палату входят очередные посетители с возгласами:

– Привет, дорогая!

– Сегодня ты выглядишь гораздо лучше!

А я по-прежнему лежу одна за занавеской и смотрю в окно – по стеклу стучат капли дождя. Врачи говорят, что завтра меня можно выписать из больницы, но куда я пойду?

Знаю одно: я не вернусь в Вахту Броуди, потому что в этом доме обитает нечто – оно одновременно ужасает и влечет меня. Некая сущность, запечатленная на камеру охотников за привидениями, подкравшаяся ко мне, пока я спала. Хотя если задуматься… Да, очевидно, ко мне по спальне ползла странная тень. Но возможно, она вовсе не хотела атаковать меня, а напротив, стремилась защитить от настоящего чудовища – не призрака, не демона, а живого мужчины, который уже убил девочку в этой башенке.

Дверь палаты со свистом распахивается, впуская новых посетителей к моей популярной соседке. Я наблюдаю за тем, как дождевые капли обрызгивают окно, и думаю о том, что будет дальше. Я вернусь домой в Бостон. Завершу рукопись. Завяжу с выпивкой.

«А Люси? Что мне делать с Люси?»

– Эйва?

Голос прозвучал так тихо, что я едва услышала его сквозь разговоры у соседней кровати. Я понимаю, чей это голос, но не могу поверить, что слышу его на самом деле. Это еще один призрак, который я вызвала, как вызвала однажды капитана Броуди.

Но, повернувшись, я вижу перед занавеской свою сестру. В сером свете, падающем из окна, ее лицо кажется землистым, а глаза запавшими от усталости. На ней мятая блузка, а ее длинные волосы, которые она обычно забирает в конский хвост, спутанными прядями разметались по плечам. Но все равно она красива. Моя сестра всегда будет красавицей.

– Ты приехала, – удивленно бормочу я. – Ты в самом деле приехала.

– Ну конечно.

– Но почему – откуда ты узнала?

– Сегодня утром мне позвонил человек по имени Нед Хаскелл. Сказал, что он твой друг. Как только он сообщил, что с тобой приключилось, я тут же запрыгнула в машину и поехала сюда.

Ну разумеется, ей позвонил Нед. Вчера он расспрашивал меня о родственниках, и я рассказала ему о Люси. О моей старшей сестре, которая умнее и добрее меня.

«Разве вам не кажется, что она должна быть здесь?» – спросил он.

– Какого черта ты молчала? – требует ответа Люси. – Почему я узнала о том, что ты в больнице, от совершенно чужого человека?

У меня нет удовлетворительного объяснения. Она садится на кровать, берет меня за здоровую руку, и я сжимаю ее пальцы так крепко, что мои костяшки белеют. Я боюсь отпустить ее, боюсь, что она растает в воздухе, словно капитан Броуди, однако ее рука надежна и тверда, как прежде. Она держала мою руку в первый школьный день, заплетала мне косы, отирала слезы с моих глаз и радостно хлопала по моей ладони, когда я впервые получила работу. Это рука человека, которого я люблю больше всех на свете.

– Я хочу помочь тебе, Эйва. Прошу, позволь мне сделать это. Ты должна рассказать мне о той проблеме, которая мучает тебя.

Я смаргиваю слезы:

– Знаю.

– Давай честно. Расскажи мне, в чем дело. Что я сделала не так, почему ты отвернулась от меня?

– Что ты сделала не так?

Я смотрю на ее усталое недоумевающее лицо и думаю: «И вот я снова ранила ее. Она не просто потеряла Ника, она считала, что потеряла и меня».

– Скажи мне правду, – умоляет Люси. – Что я сделала не так? Что такого я сказала?

Я думаю: что будет с ней, если она услышит правду? Признание поможет мне излечиться, избавиться от невыносимого груза вины, но этот груз нельзя перекладывать на чужие плечи. Когда так сильно любишь, уместен лишь один дар – неведение. Капитан Броуди заставлял меня смотреть в лицо своим демонам и искупать свои грехи. Так что пора себя простить.

– Люси, правда в том, что…

– Да?

– Тут моя вина, а не твоя. Я пыталась скрыть это от тебя, потому что мне стыдно. – Я вытираю лицо, но мне не поспеть за слезами, которые текут и текут по щекам, капая на больничную рубашку. – Я слишком много пила. И все разрушила.

Я всхлипываю. Мой ответ честный, хотя и неполный, однако в нем достаточно правды, и сестра с пониманием кивает.

– Ох, Эйва, я давным-давно знаю об этом. – Она обнимает меня, и я вдыхаю такой знакомый аромат Люси: от нее пахнет мылом «Дав». И веет добротой. – Но мы как-нибудь справимся с проблемой, особенно теперь, когда ты готова принять мою помощь. Мы вместе поработаем над этим, как обычно бывает. И мы с этим разделаемся. – Она отстраняется, чтобы взглянуть на меня, и я впервые после смерти Ника смотрю ей в глаза.

Я могу выдержать ее взгляд и одновременно скрывать правду, потому что иногда – если ты кого-нибудь действительно любишь – следует делать именно это.

Отбросив прядь волос с моего лица, она улыбается:

– Завтра я заберу тебя отсюда. И мы поедем домой.

– Завтра?

– Если, конечно, у тебя нет никаких серьезных дел в Такер-Коуве.

Я качаю головой.

– Здесь у меня нет никаких дел, – говорю я. – И я никогда и ни за что не вернусь сюда.

Год спустя

Теперь в Вахте Броуди живет вдова с двумя детьми. Ребекка Эллис купила дом в марте, но уже разбила огород и выстроила каменное патио, смотрящее на океан. Все это я узнала от Донны Бранки, позвонив ей три недели назад, чтобы спросить, можно ли фотографировать дом. Моя новая книга «Капитанский стол» должна выйти в июле следующего года, и из-за того, что она посвящена не только кухне, но и этому месту, Саймон хочет снабдить ее фотографиями Вахты Броуди. Я сказала ему, что не хочу туда возвращаться, однако он настоял, что фото необходимы.

И вот поэтому в компании фотографа и стилиста я теперь еду в белом фургончике туда, откуда сбежала год назад.

По словам Донны, семье очень нравится жить в новом доме и Ребекка Эллис вообще ни на что не жалуется. Возможно, призрак капитана наконец-то улетел. А может быть, его вообще там никогда не было и он являлся всего лишь плодом моего воображения, созданным при помощи вины, стыда и слишком большого количества выпивки. После отъезда из Такер-Коува я больше не пила, да и кошмары вижу все реже и реже, но возвращаться в Вахту Броуди мне все равно страшно.

Фургончик взбирается по подъездной аллее – и вот он вдруг нависает над нами, дом, который по-прежнему отбрасывает длинную тень на мои сны.

– Ух ты, какое красивое место! – восклицает фотограф Марк. – Мы тут много хорошего отснимем.

– И только посмотрите на эти огромные подсолнухи в саду! – вторит ему с заднего сиденья наша стилист Николь. – Давайте спросим у новой хозяйки, можно ли срезать несколько цветков для фото? Как думаешь, Эйва?