Больше всего на свете Степан мечтал о том, что рано или поздно у него появятся отпрыски. Очень хотелось сына. Наследника. Человека, которому можно будет оставить после смерти состояние, которое он сколотил с таким трудом. Но Степан знал, что эта его мечта неосуществима. Для того чтобы появилось потомство, нужна спутница жизни, но в этом вопросе ему катастрофически не везло. Дважды ему представлялся случай связать свою судьбу с судьбой прекрасной женщины. Сначала с Ингрид, теперь с Беллой. И в обоих случаях романтические отношения заканчивались трагедией. С Беллой они, правда, еще не закончились, но это был всего лишь вопрос времени.

Америка могла стать для Звонарева той надежной гаванью, о которой он так долго мечтал, к которой стремился, но которую никак не удавалось отыскать. Но ведь когда-нибудь она появляется в жизни каждого человека. Звонарев свято верил в то, что он не станет исключением из правил. Хоть на какое-то время, хоть на чуть-чуть…

Он блаженно прикрыл глаза, стараясь не обращать внимания на хлесткие удары хлыста и задорные выкрики извозчика, которыми тот подстегивал лошаденку.

Звонарев отогнал радужные мечты о жизни в уютном домике где-нибудь в одном из американских штатов и полностью сосредоточился на предстоящей работе. Трудностей не должно было возникнуть. Он приедет к себе, дождется Беллу, посмотрит, что за бумаги передал накануне своей гибели верным соратникам генерал Корниевич, а затем хладнокровно бросит в бокал женщины щепотку яда, полученного от Маронского. Скорее всего, он даже выйдет после этого из комнаты, дабы не наблюдать за ее мучениями, если таковые все-таки будут. Нет, не выйдет, а уйдет совсем. Покинет квартиру, оставив Беллу умирать в одиночестве. Так будет спокойнее… Спокойнее, но не надежнее. Поморщившись, Звонарев отмел последний вариант развития событий. Он знал, что не сможет уйти, не убедившись, что жертва мертва. Значит, надо будет вернуться и проверить. Ничего. Он с этим справится. Несколько секунд ничего не изменят. В конце концов, он профессионал своего дела, и ему не единожды приходилось видеть смерть. В том числе и смерть людей, которых он любил или уважал…

– Приехали, барин, – нарушил ход мыслей Звонарева извозчик. Вороная встала. Снег крупными хлопьями посыпал мостовую. Степан расплатился и вылез из саней. Коротко оглядевшись, заметил в конце квартала мужчину в пальто с высоко поднятым воротником и надвинутой на глаза шляпе. Рядом с ним крутился, подобно шелудивой собачонке, парнишка лет тринадцати. Очередные наблюдатели от Цуревича? Или кто-то еще? Звонарев на мгновение остановился. Если эти люди из охранки, то ничего страшного. Пусть наблюдают. А если… Немного подумав, убийца решил, что ему в любом случае не о чем беспокоиться. Цуревич обещал попридержать ретивого сыщика. Так что поддержки со стороны властей Головацкий, какой бы он там ни был уникальной личностью, не получит, а в одиночку он не так уж и страшен. Степан усмехнулся собственным мыслям, легким движением руки стряхнул с котелка налипшие хлопья снега и решительно направился к подъезду. Предупредив хозяйку, что в скором времени он ожидает гостью, Звонарев незамедлительно поднялся к себе. Раздевшись, переложил флакончик из саквояжа в карман сюртука и удобно расположился в кресле. Теперь Звонареву оставалось только ждать…

Она явилась с опозданием на пять минут.

– Я уже начал беспокоиться, – поднявшись, Степан шагнул ей навстречу и почувствовал, как от вошедшей женщины пахнуло морозом.

– Никак не могла поймать извозчика.

Белла не глядя бросила пальто на диван, но осталась в головном уборе. Звонарев заметил у нее в руках пачку бумаг, туго перетянутую бечевкой.

– Ну, слава богу, с тобой все в порядке, – с улыбкой произнес он, а затем уже с более серьезным и даже почти строгим выражением лица поинтересовался: – Это они? Те самые бумаги, о которых ты говорила?

– Да, – Белла прошла вперед и аккуратно положила пачку на стол. – Как я и предполагала, они были у Ольги Степановны. Корниевич передал их Рушанскому, а тот ей. Это просто чудо, что бумаги не угодили в руки убийцы. И уж тем более в охранку.

– Да… Чудо… – Звонарев осторожно прикоснулся двумя пальцами к бечевке. – Я могу взглянуть на бумаги?

– Конечно. Я для тебя их и принесла.

Степан вскинул голову:

– Говорила обо мне Дроздовой?

– Нет. Как мы и уговорились, я оставила это в тайне до поры до времени. Сказала, что сама хочу просмотреть план генерала, с которым до этого была знакома лишь понаслышке, – Белла подсела к столику и картинно сложила руки на коленях. – Я ведь говорила тебе прежде, что Ольга Степановна по натуре своей – не лидер. Зато она безоговорочно готова признать мое лидерство.

– Чудесно.

Звонарев быстро прошел в смежную комнату и вернулся с канцелярским ножом для резки бумаги. Ловко поддел им бечевку, слегка надавил и высвободил кипу листов. Пара листов сорвалась с краешка стола и, кружась, осела на пол. Белла нагнулась было поднять их, но мужчина остановил ее:

– Я сам. Посиди, передохни с дороги. Не хочешь чаю?

– С удовольствием.

Он некоторое время пристально смотрел ей в лицо. Прибегать к заветному флакону было рановато. Сначала бумаги. Звонареву не терпелось ознакомиться с их содержанием. Однако он мужественно подавил этот порыв и сначала поставил кипятить чайник. Обернулся через плечо. Высокая грудь Беллы равномерно поднималась и опускалась в такт ее дыханию. А он собирался безжалостно оборвать ее жизнь.

– Сейчас будет готов. Обожди минуту.

– Хорошо.

Звонарев подобрал с пола оброненные листы, добавил их к остальным и, вновь опустившись в кресло, углубился в изучение написанного. Уже буквально через секунду брови его удивленно взметнулись вверх. С первых же строк ему стало понятным, на что рассчитывал покойный генерал. План определенно был рискованным, но если бы задуманное удалось реализовать, можно было бы с немалой долей вероятности рассчитывать на успех…

Он переворачивал один лист за другим, а Белла, сидя напротив, напряженно следила за выражением его лица.

– Ну, что? – спросила она, когда Звонарев оторвался от последней бумаги. – Что скажешь, Степан?

– Это могло бы сработать, – задумчиво откликнулся он.

– Могло бы? Всего лишь «могло бы»?

– Нет, – он скинул с себя оцепенение, энергично встряхнув плечами. – Я не то хотел сказать. Тут… Тут многое надо как следует обдумать, и вообще…

– А я могу прочесть?

Она потянулась к бумагам, но Степан перехватил ее руку. Нельзя было допустить, чтобы Белла ознакомились с содержанием записей покойного Корниевича. Если что-то пойдет не так и Звонареву придется выпустить ее из квартиры живой, осведомленность госпожи Розенталь может повлечь за собой большие неприятности. К тому же это вряд ли понравится Цуревичу…

Впрочем, кто сказал, что Белла останется в живых? Он уже все решил: женщина должна умереть. Сегодня, сейчас. Никаких сомнений, никаких колебаний.