И душман сжал пальцы с давно не стриженными, грязными ногтями.

Не договорив, он приказал охраннику:

— Одеть и в яму! Свет убрать. Продолжать нести службу.

И вышел из бункера. Подошел к Исмаил-Хану, положил перед ним с десяток снимков.

Хозяин крепости передал их арабу.

Наваф аль-Тальхуб бегло осмотрел их, положил в кейс.

— Хорошо! Господин Аль-Банар оценит товар сам, после чего назначит окончательную сумму. Я буду советовать взять эту женщину. Она сможет доставить удовольствие шейху.

— Если захочет!

— Захочет! У нас наложницы своеволия не проявляют!

Дамири потер руки:

— Хорошо! Что ж, тогда мы, господин аль-Тальхуб, можем ехать?

Араб кивнул:

— Да! Здесь нам больше делать нечего, кроме как поблагодарить уважаемого Исмаил-Хана за оказанный прием, вкусный шашлык и показ привлекательного товара. Однако повторюсь: с моей точки зрения, недорогого товара. Впрочем, цену назначит Аль-Банар, а он щедрый человек.

Дамири с арабом прошли к джипу. Охрана наркобарона заняла места в «ГАЗ-66», и колонна двинулась по ущелью на северо-восток. Исмаил-Хан с помощником, комендантом и начальником охраны прошли в дом.

Устроившись в главной комнате, Исмаил-Хан сказал подельникам:

— Я разговаривал с Туркиным. Он в ближайшие сутки обещал заплатить выкуп. Разговор слушал и Омар Дамири. Так вот нашему другу не понравилось спокойствие русского нефтемагната, признаюсь, не понравилось оно и мне, хотя ни Дамири, ни арабу я этого постарался не показать. Меня беспокоит вопрос: мог ли Туркин вопреки запрету обратиться за помощью в ФСБ?

Ответил Натанджар:

— Не думаю, что он сам пошел бы в службу безопасности. Я не исключаю того, что ФСБ через посольство и своих агентов, которых в Афганистане больше, чем хотелось бы, сама могла выйти на нас.

— Что из этого следует?

— Не знаю. Думаю, русские будут рассматривать варианты освобождения заложников.

— Тогда получается, они используют Туркина втемную?

— Это всего лишь предположение.

Начальник охраны покачал головой:

— Мое мнение таково: если ФСБ вышла на нас, то она расколола и Туркина. Но нефтемагнат обладает значительными связями во властных структурах России. И вряд ли из-за двадцати миллионов долларов станет рисковать жизнью дочери. Ведь вмешательство ФСБ в наши дела отнюдь не гарантирует то, что спецслужбы освободят его дочь. А выкуп такую гарантию, по мнению Туркина, дает. Нет, он, даже если ФСБ и в курсе похищения дочери, не допустит вмешательства безопасности в личные дела. Вот потом, когда, заплатив деньги, нефтемагнат получит дочь, тогда он непременно обратится за помощью в ФСБ или наймет отряд головорезов, чтобы отомстить нам. Но когда это произойдет, думаю, мы будем уже вне крепости, там, где нас не найдут ни ищейки ФСБ, ни наемники.

Натанджар поддержал начальника охраны:

— Я согласен с Марузом.

Исмаил-Хан прошелся по комнате:

— Да, скорей всего, Маруз прав, но до перечисления Туркиным денег на мои счета, думаю, не лишним будет усилить охрану объекта.

Он повернулся к Марузу:

— Абдула, немедленно вышли на посты раннего обнаружения противника еще по одному человеку. Состав резервной смены караула увеличить до 20, готовых в любую минуту вступить в бой воинов. На огневую точку крыши дома выставить пулеметчика.

Исмаил-Хан перевел взгляд на Хадрияра:

— Тебе, Хаджа, находиться в кишлаке Анденат и держать там отряд в 25 штыков в готовности немедленно прибыть в ущелье. В доме остаются трое бойцов.

Хадрияр кивнул:

— Слушаюсь, саиб!

Исмаил-Хан продолжил:

— Возможно, я излишне перестраховываюсь, но так будет спокойней всем нам.

Натанджар спросил:

— Чем заниматься мне в условиях введенной повышенной боевой готовности?

— Сергинского вернуть в подвал и лично осуществлять охрану заложников.

Комендант ответил:

— Слушаюсь! Прошу выделить мне двух постоянных бойцов, а не сменных часовых из караула.

— Возьми себе того, кого посчитаешь нужным, — сказал Исмаил-Хан. — Маруз не будет тебе мешать. Все пока?

Хадрияр повторил:

— Да вроде все!

— Тогда идите, мои верные друзья. Займитесь усилением охраны нашей крепости.

Душманы покинули служебное помещение своего главаря.

* * *

За всем происходящим в крепости внимательно следили спецназовцы, и в первую очередь подполковник Тимохин с капитаном Шепелем.

Когда из-под скалы во двор вывели Туркину, Шепель напрягся, положив палец на спусковой крючок бесшумной снайперской винтовки «винторез». Это заметил Тимохин:

— Спокойно, Миша! Спокойно!

— Зачем они вывели женщину?

— Черт их знает. Посмотрим!

— Командир, если духи тронут ее хоть пальцем, я стреляю!

— А ну прекрати! Я тебе постреляю!

Шепель повысил голос:

— По-твоему, мы должны безразлично смотреть, как над ней будут издеваться?

— С чего ты взял, что над Туркиной непременно будут издеваться?

— От этих шакалов всего можно ожидать!

— Тут ты прав.

Тимохин включил радиостанцию:

— Внимание, всем! Духи вывели заложницу Туркину во двор. Причина неизвестна, как и намерения бандитов. В случае появления угрозы ее жизни начинаем акцию по боевому варианту. Сигнал для штурма — моя дополнительная команда. Как поняли? Прием!

Все бойцы обеих групп спецназа доложили о том, что приказ приняли и готовы к бою.

Но Тимохину не пришлось преждевременно отдавать команду на штурм крепости.

Душманы вели себя не агрессивно. Интерес к женщине проявил только араб. Он обошел ее, разглядывая.

Шепель спросил:

— Чего это он, Саныч? Словно приценивается.

— Приценивается, говоришь? Слушай, Миша, а ведь сука Исмаил решил кинуть нашего нефтемагната. И это с ним он говорил по спутниковому телефону.

— В смысле?

— Думаю, Хан решил убить двух зайцев. Сорвать бабки с Туркина и тут же продать Валентину арабу или тому, кого этот басмач представляет.

— Как это продать?

— Молча, Миша, молча!

— Да я порву его!

— Ничего не имею против, если подвернется такая возможность и ты сумеешь опередить меня. Нет, гляди, точно приценивается, рассматривает Валентину, как телку какую-то. Ну, шакалье! Но это играет на нас.