Василевский в ответ на этот упрек вождя только глубоко вздохнул, как бы показывая, что даже самые лучшие соединения РККА по своей боеспособности не дотягивают до тех, которые были обучены лично потомками. Да и задача у Катукова была хоть и проще, но в то же время более тяжелая. Пока танкисты Бережного мчались по автодорогам в полной оперативной пустоте, корпусу Катукова приходилось брать с боем каждую деревню, форсируя под огнем реки и сбивая по пути многочисленные заслоны из немецких тыловиков, неся при этом потери.

– Товарищ Сталин, – сказал Василевский, – мехкорпус Бережного тоже понес потери. Они не столь велики, как у Катукова, да и корпус Бережного в значительной степени сохранил свою боеспособность. Но все же необходимо время для того, чтобы перебросить к нему технику взамен уничтоженной, а также специально обученное маршевое пополнение. Кроме того, нам необходимо прикрыть с севера развертывание наших войск по плану «Альтаир» от возможного вражеского контрудара из района Житомира. Корпус Бережного способен справиться с этой задачей лучше, чем кто-либо другой. Когда он поблизости, то немецкие генералы ведут себя скромно. Ну, а после того, что случилось с Роммелем, они и вовсе начали от него шарахаться.

Верховный кивнул и, подойдя к краю карты, постучал пальцем там, где было написано слово «БОЛГАРИЯ».

– Товарищ Василевский, – с нажимом произнес он, – скажите, не пора ли нам с вами пускать в дело нашего «Троянского коня»? Мне кажется, что они там в Евпатории застоялись, и их пора отправлять в бой. Или вы намерены ждать до освобождения Одессы?

– Я думаю, что пора, товарищ Сталин, – ответил Василевский. – У нас все давно готово, и если вы дадите добро, то мы немедленно приступим к осуществлению плана «Троянский конь».

– Да, – непонятно чему усмехнулся Сталин, – передавайте товарищу Деникину сигнал «Выстрел». Время пришло. Посмотрим, так ли хороши господа ахвицера, как они о себе думают…

29 июля 1942 года, полдень. Черное море. БДК «Калининград». Командир тяжелой штурмовой бригады генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин

Еще вчера вечером никто, кроме меня, не знал ничего о предстоящей операции. Просто в штаб был доставлен пакет, в котором была телеграмма с одним лишь словом «Выстрел» и двумя подписями – генерал-лейтенанта Василевского и самого большевистского вождя. И всё. Если даже противник и перехватит этот пакет, то он все равно ничего не поймет. Немецкие штабисты могут лишь догадаться, что им приготовлен очередной пренеприятнейший сюрприз.

Что именно? Это я и сам могу узнать лишь после того, как, взяв с собой начальника штаба, а также приставленного к нам от НКВД старшего лейтенанта Короткова, пройти в секретную часть. Там, в присутствии ее начальника, открыть сейф с секретной документацией, достать оттуда пакет со словом «Выстрел» на его лицевой стороне, расписаться в соответствующей бумаге, удостоверившись в целостности пакета, и вскрыть его. Ну, а далее действовать, исходя из изложенных в этом пакете указаний.

Очевидно, что применение нашей бригады Сталин планировал уже давно. А сейчас, видимо, настало долгожданное время для того, чтобы приступить к выполнению этого плана.

А время же на дворе было просто замечательное. Жара, конец июля, солнце жарит с неба так, что даже асфальт плавится под ногами. И самое главное – Красная армия громит и гонит врага прочь из России. Ну, то есть тех гонит, кто успел от нее убежать, а кто не успел, тут уж не обессудьте. Тысячи убитых, которых не успевают хоронить на местах боев, и десятки тысяч пленных, уныло бредущих по пыльным дорогам на восток, подальше от фронта.

К нам в бригадный клуб привозили и показывали кинохронику. Германцы, мадьяры, похожие на ощипанных кур, итальянцы, битые немцами в кампанию сорокового года французы, бельгийцы, датчане… Говорят, что попадаются даже британцы, которые пару месяцев назад непонятно зачем совершили у себя переворот, сменили сторону в войне и теперь влипли полностью и окончательно.

Да, тут, рядом с нами, в Саках, есть аэродром, на котором базируются сразу два бомбардировочных полка. Днем на Констанцу и Одессу летают быстрые и проворные пикирующие бомбардировщики Пе-2, успевающие сделать по два, а иногда и три вылета. А ночью на цель в глубокий тыл врага, вплоть до Будапешта и Вены, уходят дальние бомбардировщики Ил-4. Для того чтобы здесь в Евпатории не видеть и не слышать всей этой суматохи, надо быть слепым и глухим, потому что, когда над Евпаторийским заливом проходит плотным строем целый полк «пешек», то даже самые скептически настроенные в отношении большевиков господа офицеры смотрят на это раскрыв рот. Воплощенная сила Советской России – вот что это такое, что бы там ни врали французские газетчики и профессиональные сказочники Геббельса. Кто же мог предвидеть тогда, в семнадцатом, что взявшая в Петрограде власть кучка мечтателей и международных авантюристов сумеет так поднять Россию, как это не удавалось никому, кроме Петра Великого и такой же великой императрицы Екатерины Алексеевны?

Конечно, всю стратегическую обстановку нам не сообщают. Мы понимаем, что, совершив титанический рывок, Красная армия должна остановиться, дождаться, пока подойдет отставшая от мобильных частей пехота, подтянутся тылы, из госпиталей и медсанбатов вернутся выздоровевшие солдаты и офицеры, а из глубокого тыла подойдет обученное пополнение. Но все равно, такого морального подъема я не помню со времен августа четырнадцатого и Брусиловского прорыва, когда казалось, что еще одно усилие – и зловредная Австро-Венгрия падет, за ней – Германия, и мы скоро вернемся домой.

И только потом я понял – насколько тогда мы все были наивны. Окончательно же я прозрел только здесь, в Евпатории, после долгих бесед с Александром Васильевичем Тамбовцевым, разъяснявшего мне и старшим офицерам то, что у них там давно считалось азбучными истинами. Ведь силам, развязавшим ту Великую войну, совсем не нужна была быстрая победа одной из сторон. Ведь война – это не только разрушения, смерть и горе матерей, но еще и огромные прибыли для господ капиталистов, зарабатывающих таким способом деньги. Эта война – совсем другое дело. На ней русский солдат, как и встарь, во времена Александра Невского, Дмитрия Донского, Суворова, Кутузова и обороны Севастополя, сражается, защищая от вероломно напавшего врага свою землю, свои дома, своих родных и близких, да и само существование великого русского народа, который мерзавцы, вроде Розенберга и Гитлера, решили уничтожить. Иисус Христос как-то сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих!»

Потомки наши, попав в это время, не задумываясь встали в общий строй, отдав все, что у них было, на алтарь борьбы с врагом, и Господь наделил их силой и способностью одолеть любого врага. А уж славу и многочисленные победы они добыли себе сами. На весь пятнадцатитысячный корпус генерала Бережного их не более пятисот человек, но дух победы, который они несут, позволяет им громить и обращать в бегство многократно превосходящего супостата.

Тут некоторые из господ офицеров говорили, что потомки выигрывают за счет своего более совершенного оружия, на что я отвечал, что десятью или даже пятьюдесятью танками войну не выиграть. Неприятности большие врагу устроить можно, а вот победу добыть – нет. А раз они на стороне большевиков и побеждают, то, значит, с ними и в самом деле Бог, и негоже нам спорить с Всевышним. Тем более что пришел и наш черед идти в бой и лить кровь за нашу Родину, землю которой топчет неприятель.