А потом этот красавчик обошелся с ней так, словно она была какой-нибудь малолетней Лолитой.

Да пошел он!..

Она резко повернулась и по коридору направилась к спальне. Принять душ, уснуть и забыть о Треворе! Считать, что сегодня вечером ей дали урок. Разве не все молоденькие девушки время от времени влюбляются во взрослых мужчин?

Но она не была как все. Джейн не чувствовала, что она младше Тревора; он был несправедлив к ней. У нее было право выбирать, а он погладил ее по головке и отослал спать. У большинства ее сверстниц уже был сексуальный опыт. Одна из одноклассниц Джейн в последней четверти вышла замуж и в августе родила.

Джейн еще никогда и никто из парней по-настоящему не нравился. Мальчики в школе были… всего лишь мальчиками. Она относилась к ним, как старшая сестра. У нее было больше общего с Джо и его сослуживцами, чем с ровесниками.

Но не с Марком Тревором. С Тревором у нее ничего общего не было.

Джейн тихонько открыла дверь спальни и начала быстро раздеваться. Лицо и руки были перепачканы, но мыться она не решилась. Какое счастье, что Ева и Джо проспали ее экскурсию в тоннель! А если шум воды разбудит их? Нет уж, лучше не рисковать. Лучше проснуться пораньше и принять душ еще до того, как они встанут.

Джейн подошла к окну и посмотрела на улицу. Вдруг Альдо прячется в глубине входа в какую-нибудь лавочку? В тоннеле, который вел к театру, ее переполняли мысли о смерти, но не о той смерти, которую нес с собой Альдо. Тревор заставил ее слишком ясно вообразить древний Геркуланум. Загорелые юные атлеты, изнеженные женщины на носилках, актеры, репетирующие свои роли. И вдруг всему пришел конец. Мысль о том, что столько людей умерло в одночасье, заставила ее похолодеть от ужаса.

И все же она никогда не ощущала себя такой живой, как в тот момент, когда Тревор прикоснулся к ее щеке. Контраст был поразительным. Наверное, этот контраст и заставил ее забыть обо всем.

Но теперь она снова вернулась в реальный мир.

Мир Альдо.

* * *

«Самая настоящая похоронная процессия», — думал Альдо. Металлический гроб несли четыре студента Зонтага, а скорбящими родственниками были Джо Куинн, Ева Дункан, репортеры и сопровождавшие их карабинеры.

Гроб.

Альдо алчно смотрел на вместилище останков Циры. Он видел такие специальные гробы в детстве, когда играл здесь, в раскопках. Похоже, Зонтаг сделал все возможное, чтобы сохранить скелет от уничтожения.

Но это не поможет. Он, Альдо, раздробит эти кости, сотрет их в порошок. Придет и…

Из-за угла вышли Джейн Макгуайр и Марк Тревор, замыкавшие процессию. В тусклом электрическом свете, направленном на усыпальницу, ее лицо казалось бледным и сосредоточенным. Она смотрела не на гроб, а прямо перед собой. Что ты чувствуешь, сука? Ожидание? Ликование? Боль? Нет, ты еще не знаешь, что такое настоящая боль.

Ты чувствуешь, что я смотрю на тебя? Не боишься? Впрочем, ты любишь, когда на тебя смотрят мужчины, правда? Сейчас за тобой следит Тревор, пожирает тебя глазами. Шлюха, сколько времени тебе понадобилось, чтобы заманить его в постель?

Его душил гнев. Это не должно было случиться. Тревор не имел права становиться между ними. Она должна была принадлежать только ему, Альдо.

И будет принадлежать ему. Он овладеет ее телом еще до того, как прикоснется к лицу. Изольется и очистит мир от зла по имени Цира.

Но этого может быть недостаточно. А вдруг у него будет только несколько минут, чтобы насладиться последней победой? Ему нужно нечто большее. Нужно снова услышать ее голос, ее слова.

Процессия проследовала дальше, и опомнившемуся Альдо пришлось догонять ее. Он быстро двигался по воровскому тоннелю, шедшему параллельно театральному. Но не слишком торопился. Альдо мог следовать за ними. Он знал эти тоннели, а тьма была его другом. Кровь струилась по его жилам, раз за разом повторяя ритмичный припев.

Пришло его время.

— Вам пришлось изрядно потрудиться, чтобы это выглядело правдоподобно, — вполголоса сказала Ева Тревору, следя за тем, как студенты осторожно ставят гроб на стол посреди просторной библиотеки с высоким потолком. — Как они умудрились поднять его по лестнице?

— Это было не так уж трудно. Зонтаг позаботился о том, чтобы в отверстие проходили предметы немалых размеров.

— Пока что я заметила только одну ошибку, — продолжила Ева. — Если эти тоннели под виллой являются таким большим секретом, то посвящать в него студентов было опасно. Они могут быть излишне разговорчивыми.

— Не могут, если хотят закончить учебу. Стоит этим ребятам раскрыть рот, как они будут отчислены. Я же говорил вам, что Зонтаг — настоящее пугало. Но в данном случае это нам только на руку. — Он повернулся к Джейн. — Сейчас начнется. Вам предоставляется последний шанс. Не передумали?

— Не смешите меня. — Джейн облизала пересохшие губы. Почему она не может отвести взгляд от гроба? Это же подделка, фальшивка. Для тревоги нет никаких причин. — Что в гробу?

— Скелет.

Джейн широко раскрыла лаза.

— Вы шутите?

Он покачал головой:

— Я не знал, насколько близко подберется к нам Альдо, и не хотел рисковать.

— Где вы его взяли?

— Посетил небольшой музей под Неаполем и одолжил. Разговор был очень короткий, но мне пришлось дать множество обещаний от имени Евы. — Он повернулся к Еве. — Этот женский скелет — один из найденных у пристани.

— Вы хотите, чтобы я сделала настоящую реконструкцию?

Он кивнул:

— Все должно выглядеть абсолютно правдоподобно. Однажды вы сказали мне, что соблюдаете осторожность и сознательно не смотрите на фотографии, так как боитесь, что руки, глаза, ваш мозг предадут вас. Теперь я хочу, чтобы именно так и случилось. Думайте о Цире. Или Джейн. Я купил вам стол-тумбу и все нужные материалы. Что скажете?

— Все зависит от того, что именно вы им пообещали от моего имени.

— Что когда дело со скелетом будет закончено, вы соскоблите лицо Циры и сделаете настоящую реконструкцию. Музей беден как церковная крыса, и ваше имя станет для него хорошей визитной карточкой. По-моему, имеет смысл. Как, возьметесь?

Ева задумчиво кивнула, не сводя глаз с гроба.

— Что вам о ней известно?

— Она была молода. Не старше девятнадцати. Сломала большую берцовую кость. Музейные работники считают, что хрупкость костей была вызвана плохим питанием в детстве. Отсюда следует, что девушка принадлежала к простонародью. Они называют ее Джулией. — Он улыбнулся. — Вот и все, что я знаю. Точнее, все, что знают они. — Он посмотрел на Джо и Зонтага, выставлявших студентов из комнаты. — Присмотрю-ка я за Зонтагом, пока он не наделал глупостей. Рука у него тяжелая.