– Буду работать, хозяин!

– Сделай, а не пытайся.

– Я сооружу ловушку. Новую ловушку.

– Нет! – Голос хозяина наполнился гневом. – Иди напрямую! Время уходит! Если все выйдет – станешь наместником над богатой провинцией моего царства. Нет – умрешь.

Дамир приподнял брюхо над землей, чтобы хозяин не услышал слов, и процедил:

– Нет, я умру, если буду слепо выполнять твои приказы. Но пока ты мне нужен, старый дракон. Надеюсь, что и я пока нужен тебе.

Глупо было говорить такое вслух, но молчать Дамир не мог. Иногда нужно высказаться, пусть твои слова и предназначаются только ветру.

* * *

Макар принес четыре коктейля, две тарелки с пирожными и торт «Полет», сделанный из безе. Для того чтобы доставить все это к столику, ему пришлось воспользоваться «магическим подносом». Алена засмеялась, когда увидела, на что он тратит силу.

– Мог бы и позвать, я бы помогла.

– Ты разговаривала по телефону, я не хотел мешать.

– Зато хочешь спросить, с кем?

– Если будет нужно, сама расскажешь.

Алена улыбнулась, кивнула.

– Ты хороший, Макар. Сильный.

– Я Темный. Я свободен. И считаю, что все должны быть свободными.

– То есть если я тебя предам, то поступлю правильно? Это ведь свобода!

– Предать можно того, кто тебе доверяет.

– А ты мне не доверяешь?

– Я Темный, я не доверяю никому.

– Страшно так жить, наверное.

– Не особенно.

Алена протянула руку, погладила Макара по голове.

– Бесстрашный! Как ты решил – будешь помогать Крюкову?

– Я ему уже помог, взявшись выручить тебя.

– А теперь еще и охраняешь меня?

Макар засмеялся.

– Решила вернуться к прерванному разговору? С Крюковым советовалась или с Константином?

Алена сморщила носик.

– Фу. Ты правда нас считаешь тоталитарной сектой? Я не стала говорить об этом сразу потому, что мне надо было подумать. Ты считаешь меня приманкой для Великого Темного. Наверное, так оно и есть. Но только не Крюков сделал меня приманкой, и не он «ловит» Темного на меня. Он просто учитывает все факты и возможности. Разве это не правильно?

– Только это и правильно, – согласился Макар.

– Только почему я так дорога Темному Дракону, я так и не поняла. Не все ли ему равно, на кого охотиться? Знаешь, у меня нет мыслей о своей исключительности, и мне реально хочется знать, почему в его игры оказалась замешана я.

– Думаю, в темных подземельях ты играла роль Персефоны, – предположил Макар. – Прекрасной притягательной Светлой, которая должна контрастировать с ужасным Темным и тем увеличивать его силу. Ты была словно дочь Зевса и Деметры, похищенная мрачным Аидом. Симпатичная молодая блондинка, женщина, Светлая – противовес старому ужасному Темному, скорее всего брюнету…

Алена задумалась, потом улыбнулась – все-таки сравнение было приятным.

– Ты полагаешь, цвет волос имеет значение?

– Нет, легкий штрих. Но Данила, по всей видимости, художник. Для него важен каждый штрих.

– Но мой отец вовсе не Зевс. Да и сама я не богиня.

– А кто же? – поинтересовался Макар. – Разве не Иными были греческие боги? Разве не битвы Иных описывает Гомер, не о древних сражениях повествует греческая мифология? Неудивительно, что Данила захотел почерпнуть что-то из античных сюжетов. Скорее всего Хозяйка Медной горы была знакома с самим Аидом. А тот был властелином подземного мира. Таким же хочет стать Данила. И ему нужна своя Персефона.

– Но у него не получится сделать что-то серьезное. Через несколько дней из Москвы прибудет комиссия – расследовать наши инциденты. Полагаю, против Гесера древний и Темный маг Данила не устоит даже под землей, даже в своих пещерах. А если Вазген доложил куда надо, вмешается Завулон. Подключат Инквизицию… Словом, Данилу просто закатают в породу, что бы он о себе ни думал. Рано он обозначился.

– Что ему остается делать? Возможно, он спланировал нынешнюю атаку под чьим-то влиянием. Возможно, ему или еще кому-то нужны были именно такие колебания Сумрака. Украину лихорадит, и не исключено, что очаг нестабильности зародился именно здесь, у нас. И именно благодаря Даниле. Так что одной цели он уже добился. Если ему удастся ускользнуть, он отлежится и начнет свои опыты в другом месте… А вообще не ту он выбрал Персефону. Если бы не ты, я бы и не заметил, что у нас творятся такие ужасные вещи. Не полез бы в шахту…

– Или висел бы в кандалах в подземной пещере, – предположила Алена. – Ты в курсе, что Огненный Полоз охотился на людей и Иных, выползая на закате из подземной норы?

– Конечно. Мне рассказал Крюков. Как бы иначе я проник в пещеру в нужное время?

– Ты знал, что Крюков будет отвлекать Полоза, чтобы он не успел вернуться?

– Я надеялся на это. Но мы не договаривались специально. И я не был уверен в успехе до самого конца.

– Что же тебе пообещал Иван Матвеевич? – задумчиво проговорила Алена, пристально глядя в глаза Макару.

– А почему ты решила, что я пошел туда из-за Ивана Матвеевича?

– Ну не из-за меня же, – вздохнула Алена. – Мне очень хочется верить в хорошие сказки, Макар, но я не настолько наивна…

* * *

Крюков вошел в кафе стремительно, будто боялся, что Алена и Макар убегут. Упал на стул за их столиком, завладел стаканом с коктейлем Макара и залпом осушил его, чем привел Темного в легкое недоумение. Потом взмахнул рукой, отгораживая себя и сотрапезников от посторонних глаз и ушей плотной серой завесой.

– С Константином договорился, – выдохнул Крюков. – Не помешает нам Константин в ближайшие три дня. И визитеров из Москвы задержит, и Вазгена на себя возьмет.

– Вот как? – испуганно спросила Алена. – А вы уверены, что надо так, Иван Матвеевич?

Крюков нахмурился.

– Не уверен. Поэтому сразу тебе говорил: уезжай отсюда. Вот с Макаром в Египет слетай – сейчас скидки в моей турфирме хорошие. Я вам даже подарю путевку.

Макар мрачно усмехнулся.

– Я ведь вроде бы здесь вам нужен был, Иван Матвеевич?

– Ты мне другим нужен. Решительным. Целеустремленным. И Светлым, если на то пошло. По духу Светлым, без всей этой шелухи…

– Фанатиком?

– Альтруистом. Хотя, конечно, я тебе надеялся и силу предложить. А что ценнее силы? Только любовь… Да и от Вазгена тебе уходить надо. Не даст он тебе жизни после всех этих дел. И Данила не даст. Вы, Темные, свободные и гордые, а как перегрызетесь – словно пауки в банке.

– Константин мне жить даст?