Впрочем, на мне была ярко-оранжевая рубашка (не помню, почему этот цвет мне так нравился, но у студентов свои причуды). Существует странная наука, цветовая психология; так вот, она утверждает, что цвета влияют на наше настроение и поведение{357}. Оранжевый цвет может вызвать приглушенные эмоции гнева и враждебности. Возможно, мой потенциальный агрессор был настолько пьян, что оранжевая рубашка его раздражала? Вероятно, это случилось уже не в первый раз[53]. Кстати, вы не замечали, что в тюрьме опасных преступников часто одевают в ярко-оранжевые робы? В данном контексте не самая лучшая идея.

Оставим в стороне цветовую психологию. Порой агрессия по отношению к другим людям оказывается полезной. Когда атакуют вас или других, вы должны остановить нападение любым доступным способом – даже с помощью насилия. Но бывают моменты, когда мы – дружелюбные, общительные, милые люди, которым хочется нравиться друг другу, – неожиданно причиняем боль или вред тем, кто этого не заслуживает. И порой от этого зависит наше счастье. Мысль спорная, но так оно и есть.

Иногда все дело в логике. Наше счастье несравнимо со счастьем других. Возможно, вы мечтаете стать лучшим гимнастом в мире. Это сделает вас счастливым. Но чтобы это произошло, все остальные, кто тоже хочет стать лучшим гимнастом в мире, должны потерпеть неудачу и не осуществить свою мечту. Если вы стремитесь получить много денег, лучшую работу или завоевать сердце самого прекрасного партнера в мире, это означает, что другой этой цели не добьется. На всех не хватит, кому-то придется проиграть.

И тут вступает в действие мозг. Хотя людям нравится жить большими группами и сообществами, в таких группах, как и у многих социальных существ, есть иерархия. Да, мы хотим нравиться другим, но еще нам хочется, чтобы они восхищались нами, смотрели на нас снизу вверх. Мы испытываем инстинктивную потребность быть лучше остальных. Это инстинктивное желание, которое живет в нашем мозге, а не простой детский импульс.

Социальная иерархия проявляется у самых разных видов – от мышей до рыб и не только{358}. Она определяет поведение. Доминирование и покорность в группах – важная часть жизни и структуры сообщества многих социальных существ. Во главе стоит альфа, внизу расположились изгои и мальчики для битья. Почему же у людей должно быть по-другому? Наша социальная иерархия сыграла важную роль в том, какие мы сейчас. Именно для ориентации в сложной социальной структуре у нас сформировался такой большой мозг. Понимание своего места в иерархии требует самосознания и способности видеть свое положение относительно других и повышать свой статус, то есть получать больше наград и, главное, – возможностей для спаривания. А для этого требуется коварство, хитрость и расчет. Все сложные, трудные процессы требуют значительных усилий мозга, особенно если вы имеете дело со столь же умными индивидами, которые пытаются добиться того же, что и вы.

Изучать то, как мозг воспринимает социальную иерархию, нелегко. Невозможно засунуть группу людей в установку фМРТ, чтобы фиксировать изменение их мозговой активности во время взаимодействия. Но исследования приматов (в частности, макак) показывают, что смена социального статуса ведет к значительным физическим изменениям в таких участках мозга, как миндалина, гипоталамус и ствол мозга{359}. Это глубинные, центральные, фундаментальные участки. Если человеческий мозг хоть в чем-то сходен с мозгом приматов в отношении социального статуса, то любые перемены в этой сфере должны серьезно влиять на наше мышление и поведение, затрагивая самые глубинные уровни сознания.

Похожая, но другая сеть участков в височной доле и префронтальной коре активизируется, когда дело касается более когнитивных аспектов социального статуса{360}, что говорит об ее ключевой роли в планировании и осуществлении наших целей и действий.

Тут мы подходим к очень важному моменту: социальные взаимодействия могут восприниматься как награда, но это зависит от статуса. Те взаимодействия, которые повышают наш статус над другими, нам более приятны{361}. Мы стараемся победить собеседника в юмористическом споре, получить повышение раньше коллег, пассивно-агрессивно подчеркнуть более высокие достижения своих детей, получить больше лайков, ретвитов или подписчиков, продемонстрировать, что мы не хуже других. Я никого не осуждаю, потому что сам такой же. Даже сейчас, пока я пишу эту книгу, я все еще периодически проверяю, как продается предыдущая, и сравниваю эти показатели с другими авторами, друзьями или заклятыми врагами. Если моя книга продается лучше, я радуюсь, особенно если сравнения со мной не выдерживает более известный автор. Почему? Я ничего не получаю от этого «достижения», оно никак на меня не влияет, меня не ждет никакая премия. Я понимаю, что такое поведение выглядит очень незрело и по-детски. Но все же у меня возникает чувство, что я лучше. Хотя люди дружелюбны от природы, но состязательность у них в крови. Мы очень чувствительны к социальному статусу и всеми силами стремимся его повысить. Победа – это приятно. Победа делает нас счастливыми, помогает любить себя. Но чтобы мы выиграли, кто-то должен проиграть. Этим людям будет плохо. Сколько бы мы ни твердили нашим детям, что победа – не главное, определенные участки нашего мозга не реагируют на подобные заявления.

К сожалению, удовольствие от повышения социального статуса легко превращается в зависть. Нам даже нравится, когда человек с более высоким статусом «получает по заслугам». Шарлотта Черч рассказывала мне, как таблоиды неожиданно ополчились на нее без видимой причины. До этого ее повсеместно восхваляли, ею восхищались, ее называли ангелом. Она повлияла на жизнь множества людей. Но когда новизна спала, публике захотелось увидеть падение своего кумира. Человек, который вроде бы был выше их, неожиданно оказался объектом преследования и критики. Это приносит людям некое животное удовольствие, потому что каждому хочется почувствовать себя лучше того, кто «выше» в иерархии. На этом феномене возникла целая глобальная индустрия – от «грязных» журналов до пошлых телевизионных реалити-шоу. Всюду стараются выставить человека на всеобщее обозрение, а потом разорвать его в клочья. Мозг, чувствительный к социальному статусу, заставляет людей получать удовлетворение, когда известные и могущественные свой статус теряют.