Дункан взял большое полотенце, которое жена бросила на стул, осторожно завернул в него Мадлен и отнес ее к камину.

Она стояла спиной к огню. Когда ее соски коснулись курчавой поросли на груди барона, женщина блаженно закрыла глаза. Ей было так хорошо, что она не стала возражать, когда Векстон принялся сам вытирать ее. Потом он накрыл ее губы своими горячими губами. Мадлен застонала от наслаждения, ее руки нежно ласкали его спину, но когда ее пальцы скользнули под ремень его штанов, Дункан резко отпрянул назад.

— Отнеси меня в постель, любимый, — прошептала Мадлен, пытаясь вновь прижаться к его губам.

Барон отодвинулся еще дальше.

— Всему свое время, — хрипло прошептал он, покрывая ее тело мелкими, горячими поцелуями. — Ты так прекрасна!

Колени Мадлен подгибались, она едва дышала, ей казалось, что она не выдержит этой сладкой пытки. Она опять тихонько застонала, и Дункан совсем потерял голову.

Векстон медленно опустил ее на пол, не прекращая своих ласк. Мадлен чувствовала, как горит ее тело от его прикосновений, ей хотелось сказать мужу, что в жизни не испытывала подобного блаженства, но язык не повиновался ей.

Они тесно прижались друг к другу. Языком Дункан приоткрыл ее губы. Она прильнула к нему, предлагая всю себя. Ее губы ласкали его, ее язык снова и снова проникал в его рот. Опустившись ниже, Векстон взял жену за талию и стал сосать ее грудь.

— Дункан, я больше не могу терпеть, я хочу тебя, — взмолилась Мадлен.

Она выгнулась, чтобы встретить мужа. Подняв Мадлен, он уложил ее себе на грудь, с легкостью вошел в нее и впился в ее губы долгим, страстным поцелуем. С каждым разом Дункан проникал в ее лоно все глубже и глубже. Мадлен вскрикнула, забилась в конвульсиях, которые передались и ему…

Прошло несколько долгих минут, прежде чем они вернулись в реальный мир и вновь обрели способность говорить. Пальцы Мадлен скользили по мощной груди Дункана — ей нравилось гладить его жесткие волоски, его горячую, мягкую кожу, она с удовольствием втягивала в себя аромат его тела.

Дункан медленно перекатился на живот, прижав Мадлен к полу всем своим весом. Затем он лег на бок и, оперев голову на руку, закинул ногу ей на бедра. Длинная прядь темных волос упала ему на лоб; Мадлен хотела было убрать ее с лица мужа, но тут он произнес:

— Я люблю тебя, Мадлен.

Рука ее замерла в воздухе, глаза изумленно распахнулись.

По совести говоря, Дункан хотел, чтобы все совершилось совсем по-другому. Это Мадлен должна была первой признаться ему в любви! Но самолюбие барона было удовлетворено, когда он заметил, как потрясена жена его словами.

Вдруг Мадлен… расплакалась. Дункан был в растерянности.

— Неужели ты плачешь из-за того, что я признался тебе в любви?

— Нет, — прошептала Мадлен.

— Тогда почему ты так огорчена? Ведь, кажется, я сумел доставить тебе удовольствие?

Услышав неподдельную тревогу в голосе мужа, Мадлен утерла слезы.

— Мне было очень, очень хорошо, — заверила она. — Но боюсь, Дункан. Ты не должен любить меня.

Вздохнув, барон решил переждать несколько минут, прежде чем потребовать от жены более вразумительных объяснений. К тому же она так дрожала, что не могла говорить.

Барон отнес Мадлен в постель и закутал ее в одеяла; она крепко прижалась к нему, однако продолжала молчать.

— Скажи мне, чего ты боишься? — спросил Векстон. — Неужто в том, что я люблю тебя, есть что-то ужасное?

— У нас с тобой нет будущего, Дункан. Король…

— Король благословит нас, — перебил ее барон. — Вильгельм вынужден будет признать этот брак.

Уверенность Векстона несколько ободрила Мадлен.

— С чего ты взял, что король станет на твою сторону? Объясни мне, чтобы я не боялась.

— Я познакомился с королем Вильгельмом, когда мы оба были еще мальчишками, — начал Дункан. — Конечно, у него много недостатков, но он сумел доказать, что может быть могущественным правителем. Ты не любишь его, должно быть, потому, что твой дядя представил тебе короля в невыгодном свете. Но твой дядя высказывал лишь точку зрения Церкви. Мне известно, что священнослужители перестали поддерживать нашего короля, потому что тот отнял у монастырей немало сокровищ и никогда не спешил назначать нового священника на освободившееся место. Церковники не любят короля, потому что он не идет у них на поводу.

— Но почему ты думаешь…

— Не перебивай меня, когда я говорю, — рассердился Векстон. — Я же пытаюсь все объяснить тебе! — Чтобы смягчить свою резкость, барон нежно обнял жену. — Не хочу хвастаться, но, по правде говоря, это я помог королю объединить шотландцев и добиться мирного сосуществования. Вильгельм знает мне цену. И у меня есть отлично обученное войско, которым он может располагать в любую минуту. Вильгельм надеется на мою преданность. Я никогда не предам его, и ему это известно.

— Но, Дункан, Луддон — весьма необычный друг короля, — нерешительно перебила мужа Мадлен. — Мне говорила об этом Марта, и то же самое я слышала от знакомых дядюшки.

— А кто такая эта Марта?

— Одна из служанок дядюшки, — пояснила Мадлен.

— И по-твоему, она непогрешима, как папа римский? — съязвил барон. — Как ты думаешь?

— Да нет, конечно. Но мой братец тоже нередко хвастался своим влиянием на нашего короля.

— А ну-ка скажи мне, женушка, что ты имела в виду, когда сказала, что Луддон — «необычный» друг Вильгельма?

— Я не могу произнести этого вслух! — воскликнула Мадлен. — Это непристойно и грешно.

Дункан вздохнул. Он-то отлично знал о пристрастиях короля и давным-давно догадался о том, почему Луддон имеет такое сильное влияние на Вильгельма. Однако барона удивило, что даже его невинной женушке, которая в жизни не бывала в свете, известно об этом.

— Ты должен поверить мне, Дункан, что король с Луддоном состоят в постыдных отношениях, вот и все. Более подробно я объяснять ничего не буду, — промолвила Мадлен.

— Ну что же, — согласился барон. — Не будем больше говорить об этом, раз это тебя так смущает. Я понимаю, что ты хотела сказать. Но все равно король не предаст меня. Честь на моей стороне.

— Не о той ли чести, что привела тебя одного в замок моего брата, ты говоришь? — спросила Мадлен. — Ты так веришь в честь, что имел глупость понадеяться на слово Луддона!

— Это был хорошо продуманный план, — заметил Векстон. — Я никогда не доверял твоему брату.

— Но он же мог расправиться с тобой до того, как твои воины войдут в его крепость! — возразила Мадлен. — Ты попросту мог замерзнуть насмерть! Конечно, я помогла тебе и спасла твою жизнь, но какое отношение это имеет к чести?!