– Периодически включаюсь, – ответила она. – Пока помех нет.

– Артем?

– Не наблюдаю препятствий. Разлом слишком широк.

– Ну, тогда с Богом, как говорили предки…

* * *

Глубина погружения постепенно росла, а вместе с ней копилось внутренне напряжение.

«Титан» двигался медленно, уверенно преодолевая сильные, коварные течения. Его турбины сейчас работали на пятидесяти процентах, скорость составляла десять километров в час.

– Сигнал не фиксируется приборами, – Артем уже проверил все частоты связи. – А вот стены разлома начинают сужаться, только что видел несколько засечек по левому борту.

– Следи внимательно, – Фридрих, конечно, знал, что их действия страхуют автоматические подсистемы корабля, но он понимал и другое, – каждый на борту должен ощущать свою важность, востребованность, значимость, иначе медленное, острожное погружение превратиться в психологический пресс.

– Прошли отметку глубины в два километра, – сообщил Фрэнк. – Дистанция до цели двадцать семь километров.

Течения стали мощнее.

Они устремлялись из пучин Бездны к поверхности океана, оказывая сильное встречное сопротивление.

– В юности я сумел погрузиться на глубину всего двухсот метров, – произнес Фридрих, взглянув на приборы.

Он по-прежнему испытывал панический страх перед пропастью, но ни за что не хотел признаваться в этом, подавлял чувства, хотя прекрасно знал, что именно его страшит.

Чтобы не думать о давнем горе, он мрачно смотрел на показания датчиков.

* * *

Разговоры постепенно стихли.

На отметке глубины в два с половиной километра движение «Титана» замедлилось.

Пустота. Ни единой зацепки для взгляда, мутный мрак, сквозь который едва пробивается свет мощных прожекторов.

Подводный космос. Пространство, где привычные для человека ощущения внезапно утрачивают смысл, и лишь показания приборов подсказывают, где верх, где низ, на каком расстоянии и в каком направлении находятся стены исполинского разлома.

Сколько же еще?

– Есть! Я вижу! – внезапно воскликнул Артем.

Мощные эхолокаторы «Титана» зафиксировали участок дна пропасти!

– На какой глубине? – отрывисто спросил Фридрих.

– Семьсот метров. Прямо под нами!

– Инга?

– Мы недалеко от источника сигнала. Я его чувствую.

– Эти… существа, они способны показать рельеф дна, как-то дополнить данные наших приборов? – спросил Фридрих.

– Нет, – после недолгой паузы ответила девушка. – Я вижу лишь два маркера и очертания верхних границ разлома.

– Два? – удивился Артем.

– Один обозначает наш корабль. Второй – это источник сигнала, – пояснила Инга. – Мы сейчас находимся недалеко от Утеса Эмиранга. Он над нами… чуть дальше по курсу, – она, не искушенная в искусстве навигации, объясняла все своими словами.

Фридрих сверился с древней электронной картой, на которую были нанесены края разлома, но Утес Эмиранга в ту пору еще не сформировался и не был отмечен на изломанной линии обрыва.

– Инга, ты видишь Утес в очертаниях Края Мира?

– Да.

– Отметь его, – попросил Фридрих, переключая на расположенный перед Ингой голографический монитор увеличенный фрагмент древней карты.

– Вот тут, – она дополнила изображение несколькими скупыми штрихами.

Фридрих взглянул на взаимное расположение Утеса Эмиранга и двух маркеров.

– Фрэнк, начинай вертикальное погружение, – обратился он к андроиду. – Ориентируйся на участок дна, обнаруженный сканерами.

Подводные течения внезапно начали ослабевать.

В наступившей вновь тишине отчетливо слышались царапающие по нервам звуки, – что-то потрескивало, поскрипывало, скрежетало, – это давление воды испытывало на прочность корпус продолжавшего погружение модуля.

– Выдержим ли? – обеспокоенно пробормотал Фридрих, взглянув на трехмерную модель «Титана». Если не брать в расчет тревожные звуки, а полагаться лишь на показания датчиков, расположенных в обшивке, то причин для тревоги вроде бы нет. Но все равно холодок пробегал вдоль спины.

Бездна…

Для Фрэнка, уверенно управлявшего кораблем – простое слово, а для Фридриха, Инги и Артема – символ, окутанный мистическим ореолом тайны.

«Титан» продолжал погружение, Артем вслух отсчитывал глубину, невольно повторяя показания приборов.

– Четыреста метров до дна… триста пятьдесят… триста… Я вижу какие-то очертания! Это не скалы!

На всех экранах появились новые оперативные окна. Теперь сканирующий комплекс корабля четко фиксировал не только рельеф обнаруженного участка дна пропасти, но и некий, расположенный на нем объект!

– Это не дно! – внезапно произнес Фридрих. – Выступ скал!

Действительно, стены разлома постепенно сближались. На глубине трех километров скалы образовывали обширный выступ, на краю которого как раз и располагался неопознанный объект.

– Фрэнк, скорректируй курс. Движемся к центру площадки.

Ощущения бездонности, бескрайности окружающего истончились. Теперь сканеры «Титана» отчетливо фиксировали две постепенно сближающиеся стены древнего разлома.

Выступ скал омывало слабое течение.

Фридрих включил все внешние прожектора, мрак мгновенно отпрянул, отдавая взглядам людей обширную каменную площадку, – еще один утес, нависающий над Бездной.

* * *

Андроид, манипулируя тягой двигателей, совершил точный, филигранный маневр. Он остановил модуль в двух метрах от поверхности скал, сориентировав «Титан» таким образом, чтобы тратить минимум энергии на компенсацию дрейфа.

Френк оказался незаменимым членом экипажа. Без него погружение в пучины Бездны вряд ли состоялось бы в ближайшие годы. Несмотря на кажущуюся простоту управления, пилоту модуля требовался опыт, навык, доведенный до автоматизма, ведь люди, кроме прочего, испытывали сильнейший эмоциональный прессинг.

– Это модуль «Атланта»! – едва слышно выдохнула Инга. – Тот, что канул в Бездну!..

Лучи прожекторов сфокусировались на объекте.

Да, теперь уже не оставалось сомнений, – их взорам предстал один из сегментов колониального транспорта, утративший первоначальную форму, местами разорванный при ударах о скалы, искореженный, открывающий леденящие душу ракурсы восприятия: часть отсеков при деформации корпуса выдавило наружу, и как будто вывернуло наизнанку, – в ярком пронзающем толщу воды свете виднелись гроздья каплевидных криогенных камер, их омывало слабое течение, мелкие, незначительные детали придавали особую, кричащую остроту давнему и уже непоправимому событию. Кое-где под напором струящихся вод медленно развевались обрывки кабелей, фрагменты уплотнителей, часть каплевидных крышек была приоткрыта, другие, сохранившие герметичность на момент крушения, не выдержали давления глубин, их вмяло внутрь, третьи выглядели неповрежденными, но их было ничтожно мало.