– Фрэн, что происходит?

– Полиция забрала Мэнди на допрос. Сказали, на несколько часов. Я присматриваю за Лиамом.

– Зачем ее опять допрашивать?

– Не знаю, Мартин.

– Как она?

– Вроде нормально. Смирившаяся, пожалуй, словно ждала.

– Ясно.

Мартин колеблется. С одной стороны, покинуть город – очевидный выбор. Но это невозможно: он в ответе за Мэнди. Спал с ней, сообщил о ее дневнике Уокеру, отплатил ей за привязанность тем, что, считай, обвинил в пособничестве убийце. И что теперь? Просто уехать, умыть руки? Оставить выпутываться в одиночку? Казнь от Дуга Танклтона в шестичасовом выпуске новостей, ловкая статейка-стилет от Дарси Дефо. Пускай станет козлом отпущения на радость публике, Монтифору и копам?

Дойдя до угла, Мартин смотрит на полицейский участок. Как и следовало ожидать, толпа телеоператоров и фотографов уже на месте, а еще и девяти нет. Либо былые коллеги, демонстрируя похвальное рвение, проделали сорокаминутный путь из Беллингтона и заблаговременно заняли позиции, либо от копов поступил сигнал, что подозреваемую сопроводят под взглядами камер в участок и обратно – пусть уважаемая австралийская публика знает: полиция делает успехи.

Сегодняшнее, несомненно, станет отличной летней историей в лучших традициях Линди Чемберлен-Крейтон и Шапелл Корби[36]. Пьянящая смесь религии, секса и убийства. Да еще и роковая красотка на поживу камерам, как только просочится новость о дневнике Мэнди. Но главное, пожалуй, ощущение тайны. Почему Байрон Свифт открыл огонь? Кто на самом деле убил молодых туристок? Действительно ли девушек сначала изнасиловали и пытали, как намекают газетчики-конкуренты? По всей Австралии, на пикниках и в барах, в кафе и закусочных, парикмахерских и такси, все кому не лень примутся выдвигать собственные скороспелые теории о том, что случилось и кто виноват. Для «вопросов в прямом эфире» настанет великий день, Интернет породит дурацкие шутки вперемешку с теориями заговора, и во многих будет фигурировать он, Мартин Скарсден. И все же грех жаловаться: сам же и постарался, чтобы эта история попала на первые полосы и стала достоянием нации. Тошнотворная мысль, даже приходится сесть. Все, больше никакого виски.

Вернувшись к мотелю, Мартин чувствует себя еще хуже. Снаружи припаркован грузовик со спутниковой тарелкой на крыше. Телевизионщики вот-вот начнут круглосуточную трансляцию в прямом эфире. А раз тут одна вещательная компания, другие не отстанут. Твою мать! И ничего с этим не сделаешь.

Мартин идет к себе, размышляя о грядущей новостной буре, и вдруг из двери приемной высовывается уже знакомая администраторша.

– Мистер Скарсден? Можно вас на минутку?

К тому времени как Мартин заходит в приемную, женщина возвращается на рабочее место.

Она сделала стрижку и покрасилась под брюнетку, посеченные блондинистые кончики и мышино-серые корни сменил равномерный цвет – беллингтонский шик.

– Простите, мистер Скардсен, позвонил ваш работодатель. Бывший работодатель. С сегодняшнего дня ваша кредитка заблокирована. Ваша комната переходит другому джентльмену. Некому мистеру…

– Дефо.

– Так вот как это произносится. Мистер Дефо. Он с вами?

– Нет.

– Понятно. Не важно, если выселитесь, я подготовлю номер для него.

– Слушайте… простите, забыл, как вас зовут…

– Фелисити Кирби. «Черный пес» принадлежит мне и Джино, это мой муж.

– Ладно, миссис Кирби, я еще не виделся с мистером Дефо, но что-то мне подсказывает: он здесь не останется. Большинство наших коллег поселились в Беллингтоне. Похоже, им нравится там у реки.

– Только потому, что у нас все занято, мистер Скардсден.

– Вы, несомненно, правы, миссис Кирби. И все же мистер Дефо, скорее всего, предпочтет Беллингтон, разве что пентхаус предложите.

– Это шутка?

– Увы, да, миссис Кирби.

– Вот как? Забавный вы человек. А теперь верните ключ, и мы все от души посмеемся.

– Знаете что, миссис Кирби? Возможно, нам удастся прийти к более взаимовыгодному соглашению.

– Выкладывай, дорогуша. Не тяни резину.

– Я оставляю номер себе и плачу собственной кредиткой.

– Понятно. А как на это посмотрит тот, другой? Я обещала, что придержу комнату для него.

– Поверьте, у него более утонченные вкусы.

– Похоже, он неприятный тип, мистер Скарсден.

– Вы сами его так назвали, не я.

– Тогда ладно. Платите за неделю вперед, а потом поденно.

– За неделю вперед? Но я уже здесь целую неделю.

– Новая кредитка, новый счет.

Мартин пожимает плечами и уже готов на это подписаться, когда замечает, что оплата выросла на тридцать долларов за ночь.

– Что, миссис Кирби, в Риверсенде началась инфляция?

– Загляните в учебник по экономике, мистер Скарсден. Спрос превышает предложение. Плюс разгар школьных каникул.

Мартин предъявляет ей кредитку и начинает заполнять новую регистрационную форму.

– О, чуть не забыла. Вчера… нет, точнее, позавчера вечером звонил ваш редактор.

– Спасибо. Скорее всего, теперь это не важно.

– Он оставил сообщение. – Порывшись в столе, администраторша протягивает Мартину листок. Там записан номер телефона, стационарный. – Ваш редактор сказал, это новый номер.

Вот те на! Бедный Макс. Даже номер телефона не позволили сохранить.

Мартин с улыбкой передает ей заполненный бланк.

– Отличная прическа, миссис Кирби!

– Что ж, мистер Скарсден, спасибо на добром слове.

В комнате Мартина поджидает нерешительность, сгребает его сразу за дверью в охапку и бросает на неприбранную постель. Неужели он только что действительно подписался на еще одну неделю в этой адской дыре? И главное: что теперь? Он до сих пор здесь потому, что не хочет бросать Мандалай Блонд на произвол судьбы. С другой стороны, он окажет ей плохую услугу, если станет лагерем у входа в полицейский участок, тем самым подкинув нового зерна на мельницу неуемной прессы. Более того, с сегодняшнего утра Мэнди его на дух не переносит.

Интересно, что ей нужно, какие у нее цели? Она переспала с ним, верно, только всего раз, так что вряд ли по нему сохнет. Почему тем вечером Мэнди отвела его к себе? Из благодарности, что Снауч выжил? Из благодарности, что он, Мартин, тоже избежал смерти? Из вины, что манипулировала? Или от одиночества? Или от скуки? Или просто решила разделить всеобщее приподнятое настроение? На мужчин она явно не охотилась, тут сомнений нет. Мэнди захотела покинуть город со Свифтом, только узнав, что беременна, а до этого спокойно делилась им с Фрэн, хоть и уверяет в своей любви к нему. О самом Мартине она ничего такого даже близко не говорила. И вряд ли скажет, особенно после его клеветнических статей и гадких намеков. Как там Мэнди выразилась? «Вон, и никогда больше не возвращайся».