– За то, что кукол раздевает. Мне их потом одеватьсамой приходится, а это долго и муторно. Мне кажется, что невозможно научитьмаленького ребенка относиться к вещам бережно. Все это приходит с возрастом.Кукол жалко. Они же таких денег стоят.

– Да брось ты, нашла что жалеть – кукол. Я ей ещеподарю. Я в детстве вообще как только куклу в руки получала, так сразу ей ногии руки отрывала. Да и голову тоже. Это же как конструктор. Любому ребенкухочется все разобрать и посмотреть, как все там внутри устроено. Это женормальное любопытство.

– Люся. Я у тебя еще одну минуту займу. Понимаешь,сегодня так день странно начался. Ты заявилась с подарками и доставила мнеогромнейшую радость, а затем это письмо… Я на самой вершине счастья.

– Какое письмо?

– Даже не знаю, как тебе об этом сказать. Ты начнешьменя осуждать, говорить, что я дура, что у меня мозгов нет, что я должна думатьо ребенке, а не об устройстве своей личной жизни…

– Ну говори, что случилось-то? Не тяни резину.

– Я замуж выхожу, – выпалила Дашка, слегказаикаясь.

– Это правда?

– Да.

– Так поздравляю! Я за тебя очень рада! И кто твойизбранник? Надеюсь, со свадьбой не прокатишь.

– Я замуж за своего художника выхожу, который на зонесидит. Он мне сегодня письмо прислал. Когда тебя проводила, сразу к почтовымящикам пошла и посмотрела почту. А там письмо. Я почему-то сразуразволновалась. Распечатала там же, в подъезде, и читать стала, а в письме –предложение руки и сердца. Понимаешь, он мне предложение сделал!

– Понимаю.

– Что-то у тебя радости поубавилось?

– А чему радоваться? Ты взрослая женщина, и теберешать.

– В том-то и дело, что мне решать. Только мнерегистрироваться придется на зоне. Люся, я сегодня же даю положительный ответ.Пойми, я очень долго ждала этого предложения. Я люблю этого человека! Люблю!

– Даша, а может, не стоит торопиться? Может, нужнодождаться, пока он выйдет, посмотреть, каков он в быту, способен ли работать,чем он дышит, как живет, а потом уже принимать решение? Что за необходимость врегистрации? Если он твой человек, то он никогда и никуда от тебя не денется, ауж если не твой, то и… флаг ему в руки.

– Люся, он мой! И если человек сделал мне предложение,то какая разница, в каких местах он сейчас находится. Самое главное, что он егосделал. Понимаешь, если мы с ним распишемся, то я смогу к нему на трехдневныесвидания ездить. Правда, я и так могу приехать, просто придется там взяткудавать, чтобы свидание получить. А если мы чин по чину зарегистрируемся, ясмогу приезжать на правах жены, и мне свидание будет положено.

– Ты только из-за этого хочешь зарегистрироваться?

– Да нет. Это я так, о кое-каких формальностяхрассказываю. А расписаться я с ним хочу, потому что люблю.

– Ты уверена?

– В чем?

– В том, что ты его любишь?

– Вполне.

– Дашка, а может, пустить все на самотек?! Ты же слюдьми работаешь. Может, какой приличный господин зайдет однажды в твое кафе исделает тебе предложение…

– Предложение чего?

– Руки и сердца.

– Ах, ты про это…

– А ты что имеешь в виду?

– Да просто мне в последнее время слишком многоразличных предложений поступало.

– А я говорю не про различные предложения, а про те,которые являются жизненно важными. Предложение выйти замуж, например.

– Люся, ну о чем ты говоришь? Все эти господа,заходящие в кафе, действительно делают предложения, но только на одну ночь. Апосле проведенной вместе с тобой ночи они тебе уже ничего предложить не могут.Правда, бывает и такое, что через месяц они опять зайдут в кафе и предложат…еще одну ночь. Понимаешь, не хочется быть постельной утехой женатого мужика!Нет у меня на это моральных сил. Ну, нет, хоть убей! Я все это уже прошла ибольше не хочу. Люська, ты ж сама знаешь о том, что нет сейчас мужиков.

– Ты уверена?

– Да ты сама в этом уверена.

– Я не до конца.

– Нет их! Всех нормальных ветром сдуло! А мне, междупрочим, замуж тоже хочется. Статус жены иметь и любимого ждать. Ну, скажи, тыхоть за меня рада?

– Рада, – процедила я сквозь зубы.

– Я хочу, чтобы ты поняла меня правильно. Я ведь тебявсегда понимаю. Кто виноват, что у нас столько мужиков пересажали? Одиноких баб– пруд пруди, а мужиков пересажали. Вот и приходится нам там, за колючейпроволокой, свои половинки искать. Если я его не удержу, так он еще выйти неуспеет, как его другая к рукам приберет. Мужики нынче в цене. Гребут всех подряд.Разинешь рот – ничего не достанется. Зубами щелкать нельзя, надо действовать.Вон, миллионерша Вероника перехватила же у тебя Игоря…

– А при чем тут это?

– Это тоже своеобразный показатель. Это знаешь о чемговорит?

– О чем?

– Что и среди миллионеров грести нечего.

– Не понимаю.

– Выходит, все свободные миллионеры закончились. Нетих. Всех растащили. Вероника – живой тому пример. Если бы там, в их миревеликих и богатых, хоть один вшивенький и захудалый миллионер завалялся,неужели бы она его не зацепила? Это говорит о том, что и там рассчитывать не начто. Всех разгребли, и мисс миллионерши вышли на промысел в народ, потому чтоуже не до жиру и приходится цеплять то, что есть. Пусть Игорь не олигарх и ненефтяной магнат, а обыкновенный наш российский парень. Зато у него естьогромное преимущество – он холостой, то есть без бывших и настоящих жен идетей, а в наше суровое время уже только за это можно ценить мужика. Если дажемиллионерши метут что ни попадя, то нам, нищим, выбирать не приходится. Радуемсятому, что бог послал.

– Ой, Дашка, скажешь тоже! Тебя послушать, такпокажется, что вообще надеяться не на что.

– А надеяться действительно не на что, нужно смотретьгорькой правде в глаза. Если я сейчас не приму предложение совершенносвободного и ничем не обремененного мужчины, то это предложение примет другая.

– Что ж он всем подряд эти самые предложения делает? Накой черт тогда такой мужик нужен?

– Получается, что очень даже нужен. Я же говорю: нищимвыбирать не приходится.