31 марта Рэндольф излил душу своему другу сэру Генри Сидни. Он возложил вину на Дадли, с которым даже не был знаком, — якобы тот не проявил должного интереса к Марии. Она превратилась в женщину «совершенной красоты». В его письме внезапно проскальзывают лирические нотки. «Сколько стран, королевств, городов и деревень были уничтожены» ради удовлетворения страсти мужчин к подобным женщинам, пишет он. Однако Дадли, которому «прямо в руки» отдавали королевство и возможность возлечь с Марией, отверг и то и другое, результатом чего стало появление Дарнли.

Опасения Рэндольфа были оправданны. В первую неделю апреля отношения Марии и Дарнли можно было охарактеризовать как раннюю стадию ухаживания. Они жили в замке Стирлинг, где большую часть времени проводили вместе. Мария даже выбрала его в качестве партнера для игры в шары — они играли против Рэндольфа и Марии Битон. Искусный ход, поскольку все знали, что Рэндольф и Битон, одна из четырех Марий, были любовниками; создавалось впечатление, что в игре встретились две влюбленные пары.

Уговор был таков: независимо от победителя, выигрыш делится между женщинами. Когда Рэндольф и Битон выиграли, Дарнли преподнес Марии кольцо и дорогую брошь с двумя агатами.

Затем Дарнли заболел, и Мария сама ухаживала за ним. Она посылала ему еду со своего стола, все время навещала его, причем нередко после полуночи, и с ее стороны это был смелый поступок. Он был «очень мил», и ради удобства его поместили в королевских апартаментах замка, что считалось высочайшей честью, где он провел почти месяц. Сначала Дарнли простудился, затем его кожа покрылась язвами. Сыпь была похожа на ту, что наблюдается при кори, но «очень обильная», сопровождавшаяся «острыми приступами и болями в животе и голове». Почти наверняка это был сифилис, подхваченный в Англии.

Когда Мейтланд добрался до Лондона — предположительно по пути во Францию, — цель его поездки стала ясна. Он привез ультиматум с требованием к Елизавете согласиться на брак Марии с Дарнли. Результатом стали хаос и растерянность при английском дворе.

23 апреля раздраженная Елизавета подписала письма к Ленноксу и Дарнли, приказывая им явиться к английскому двору, но в последний момент отозвала их. Вместо этого она отправила в Эдинбург Трокмортона. Первые инструкции, врученные 24 апреля, вменяли ему в обязанность объяснить Марии, какое «неудовольствие» вызовет ее брак, но неделю спустя их заменили другими, где королеве Шотландии советовалось выйти за Дадли или выбрать другого английского дворянина. Однако только в том случае, если выбор падет на Дадли, Елизавета официально согласится признать Марию наследницей английского престола.

Сесил беспокоился. 1 мая состоялось первое из череды продолжительных заседаний Тайного совета, на которых обсуждалось, как лучше «не допустить» брака Марии с Дарнли.

После двухлетних препирательств Мария пришла к выводу, что ей нечего терять. Она уже не боялась тем или иным способом обойти Англию. Гораздо больше она опасалась сжечь мосты в отношениях с континентальной Европой. Первым делом она отправила письмо в Испанию. В ответе герцог Альба по поручению Филиппа II заверил ее, что «никакой другой союз не был бы для нее более полезен в укреплении ее прав престолонаследия и в умиротворении ее страны, чем союз с семьей Леннокс».

Затем Мария обратилась к Кастельно, пытаясь выяснить, сможет ли она заручиться поддержкой Франции — деликатная задача, если учитывать ее плохие отношения с бывшей свекровью. Но к ее удивлению, Екатерина Медичи тоже согласилась. ее ответ, в котором говорилось, что Дарнли предпочтительнее дона Карлоса или эрцгерцога Карла, поскольку подобный брак будет способствовать восстановлению «старинного союза», — в строгом смысле был non sequitur[21]. На самом деле она имела в виду, что он укрепит ее собственные позиции в переговорах с Елизаветой, которая в еще большей степени будет нуждаться в согласии с Францией, если о дружбе с Шотландией придется забыть.

Екатерина вела двойную игру. Кастельно получил указание сообщить Елизавете, что Франция не одобряет брак Марии и Дарнли, и в результате неразберихи и взаимных обид послы принялись лихорадочно курсировать между тремя столицами, пытаясь выяснить, кто что сказал, кому и когда.

Мария воспользовалась этим — у нее были развязаны руки, чтобы подавить сопротивление этому браку у себя в стране. Когда Морей, которого вызвали в комнату к больному Дарнли, отказался подписать документ в его поддержку, утверждая, что замужество королевы слишком поспешно и что он «не одобряет его», поскольку «боится, что лорд Дарнли будет врагом истинной веры», то его с позором отлучили от королевского двора.

Мария стремилась изолировать Морея. Осторожную поддержку ее брака выказывали люди разных религиозных убеждений; кроме того, в ее пользу действовали еще несколько факторов. Один из них был до чрезвычайности экстравагантным. Мейтланд влюбился в Марию Флеминг, главную из четырех Марий. Его жена умерла, и он хотел жениться на женщине, которая была на восемнадцать лет младше его. Он с трудом добился расположения Флеминг: при дворе шутили, что Мейтланд ей подходит не больше, чем кальвинист папе римскому.

Свадьбу Мейтланда отложили на два года, но, насколько было известно Рэндольфу, если Мария захочет выйти за Дарнли, то Мейтланд поддержит ее «из-за любви, которую он питает к Марии Флеминг». Ради королевы Флеминг была готова на все, а из Мейтланда она могла вить веревки. Конечно, его лояльность подвергалась серьезным испытаниям, но в конечном счете он был (по мнению английского посла) «полностью ослеплен и продвигал этот брак».

Ключевым фактором в пользу Марии было и то обстоятельство, что Мортон объединился с Дарнли. До сих пор он оставался верным союзником Морея, пользуясь влиянием как глава клана Дугласов. В то же время, как член семьи Дуглас, он приходился двоюродным братом графине Леннокс. Его отдаление от Морея началось после того, как графиня отказалась от претензий на спорные поместья графа Ангуса, племянника Мортона, для которого он был опекуном. Для самого Мортона это было подобно выигрышу в лотерею, поскольку теперь он мог грабить земли племянника ради собственной выгоды. Предварительно он испросил у Марии подтверждения своих прав, отправив к ней своего двоюродного брата Арчибальда еще до того, как она покинула Францию. Тогда Мария уклонилась от ответа, сказав, что это семейное дело. Вопрос так и остался неразрешенным, но теперь Мортон добился своего.

15 мая для встречи с Марией в Стирлинг прибыл Трокмортон; Дарнли в это время выздоравливал. Трокмортон приехал в Шотландию вместе с Мейтландом, который не собирался во Францию. Слухи о его европейской миссии были уловкой.

Трокмортон обнаружил, что ворота замка накрепко заперты для него, и был вынужден искать жилье в городе. Когда он наконец добился аудиенции у Марии, то передал ей письмо от Елизаветы и «решение» от Сесила: официальный документ, подписанный большинством членов Тайного совета и рекомендующий ей отказаться от Дарнли и выйти замуж за Дадли или другого английского дворянина. Под документом стояло множество подписей, но среди них не было подписи Дадли, что значительно ослабляло его силу.