Опустившись на колени возле раненого, Виираппан потрогал его лоб и недовольно покачал головой.

– Эй, дорогая, – обратился он к находившейся в надстройке женщине. – Я же велел тебе прикладывать ему к голове влажную тряпку!

Женщина суетливо забегала по комнате.

– Оставь ее, – едва заметно улыбнулся Виираппану раненый. – Она тоже устала… Измучилась со мной…

– Сядь! – махнул женщине рукой Виираппан.

Что та тотчас же и сделала.

Виираппан достал из кармана прозрачную склянку, открыл ее и приложил горлышко к губам раненого.

– Пей!

– Скоро я перестану действительность от сна отличать, – тихо произнес раненый. – В голове и так все перепуталось…

– Пей! – старик наклонил склянку.

Раненый сделал глоток.

– Пей все!

– Прежде ты давал мне только глоток…

– Это было прежде! Сейчас ты должен крепко уснуть, чтобы Раф мог спокойно осмотреть твою рану.

Раненый послушно осушил склянку.

Виираппан опустился на пятки, сложил руки на груди и приготовился ждать.

Ждать пришлось недолго. Вскоре глаза раненого закрылись. Он мотнул головой из стороны в сторону, что-то прошептал беззвучно и затих.

Виираппан склонился над раненым и приподнял его левое веко.

– Порядок, – сообщил он Рафу.

Опершись руками о пол, старик переместился ближе к животу раненого и начал снимать повязку.

– Ты что стоишь в стороне? – искоса глянул он на Рафа. – Присоединяйся.

– Я уже… – начал было Раф.

Но Виираппан и слушать его не стал.

– Садись! – указал он на пол по другую сторону от неподвижного тела.

Переступив с ноги на ноги, Раф нерешительно приблизился к раненому и занял указанное стариком место.

– Сюда смотри!

Виираппан убрал пропитанное кровью мочало, и Раф увидел глубокую рану на животе несчастного. Разрез тянулся от пупка почти до самой грудины.

Старик бросил быстрый взгляд на Рафа и осторожно развел края раны в стороны.

Перед глазами мелькнула голубая молния. Та самая, что ослепила его в перламутровом тумане, когда он плыл к глазу в центре растопыренной пятерни.

– Ну?..

Раф жестом велел Виираппану убрать руки, и сам развел края раны в стороны так, чтобы можно было осмотреть ее дно.

Рана только на первый взгляд казалась страшной. На самом деле были разрублены только слой мышц и жировая прокладка. Брюшина же была лишь слегка задета в двух местах. И, судя по всему, внутренние органы не пострадали. По сути, все лечение сводилось к тому, чтобы помочь ране затянуться и при этом не дать ей загнить. Это было понятно каждому…

Раф закрыл глаза.

На Мелководье этого не знал никто. Откуда же у него эти представления?..

– Раф…

Услышав свое имя, Раф открыл глаза и посмотрел на старика.

– Мне нужен лук, банка гвоздей из моей надстройки и несколько хороших, полых тростинок.

Виираппан взглядом переадресовал распоряжение Рафа женщине, и та кинулась его выполнять.

Раф обтер края раны чистым мочалом, сел на пол и сложил руки на коленях.

– Я же говорил, что у тебя получится, – сказал негромко старик.

– Откуда тебе было знать? – устало произнес Раф.

– Ну, я успел немного изучить тебя, – улыбнулся Виираппан.

– Круг моих интересов ограничен, – сказал Раф.

– Только потому, что ты сам так решил, – возразил старик.

Вернулась женщина с перечисленными Рафом вещами.

Сначала Раф снял с лука тетиву и аккуратно смотал ее. Затем он высыпал гвозди из банки на пол и стал внимательно перебирать их. Выбрав два прямых и тонких гвоздя, он долго их сравнивал и, в конце концов, оставил один. Лучший гвоздь тут же лишился шляпки, после чего Раф сплющил его тупой конец и, ударив ножом, раздвоил его. Острие же Раф долго затачивал о лезвие ножа. Когда, по мнению Рафа, гвоздь сделался идеально острым, он согнул его крючком.

Виираппан внимательно следил за действиями Рафа, не мешая расспросами. Хотя можно было догадаться, чего ему стоило это молчание – старику было жутко интересно все, что делал Раф.

Отложив гвоздь, Раф еще раз внимательно осмотрел рану, после чего показал Виираппану, как нужно держать края, чтобы ему было удобно работать.

Старик, как ему было сказано, растянул края раны. Раф взял двумя пальцами гвоздь, подцепил им край разрезанной брюшины, проткнул его, а затем и противоположный край. После этого он вставил тетиву в узкую щель на конце крючка, протянул ее через оба края разрезанной брюшины и затянул концы крепким узлом. Обрезав тетиву у самого узла, Раф снова вставил ее конец в крючок и сделал второй стежок.

Стянув каждый разрез брюшины тремя стежками, Раф принялся за верхний слой раны. Здесь работать было проще, да и стежки Раф делал не такие частые, на расстоянии примерно сантиметра один от другого.

Закончив шить, Раф взял полые тростинки, обрезал до нужной длины и ввел их в рану между швами.

– Зачем это? – не удержался-таки от вопроса Виираппан.

Зачем Раф зашивает рану, он понимал, и даже сетовал, как же сам до этого не додумался. А вот для чего нужны тростинки?

– Для того, чтобы рана не загнила, – объяснил Раф.

Обтерев руки мочалом, он собрал рассыпанные гвозди в банку, кинул туда же обрезок тетивы и поднялся на ноги.

Дав несколько простых указаний женщине, ухаживающей за больным, Раф вместе с Виираппаном вышел на палубу.

Близился вечер. Несильный юго-восточный ветер нес по воде какой-то странный, чуть сладковатый с легким привкусом дыма запах. Может быть, так пахнет смерть, подумал Раф.

Он подошел к краю плота, сел на корточки и опустил руки в воду.

Рядом сел на палубу Виираппан.

– У тебя все получилось, – сказал старик.

– Получится, если раненый выживет, – ответил, не глядя на него, Раф.

Минуты две они оба молчали, глядя на воду.

– Было еще что-нибудь любопытное? – спросил Виираппан. – Или необычное?

– Да как сказать… – Раф оперся на руки и вытянул ноги. – Я встретил плоскоглазого. И он сказал, что они не остановятся, пока не убьют последнего человека.

– Да, – кивнул старик. – Я тоже это слышал.

– От кого? – удивился Раф.

– От своего плоскоглазого, – Виираппан коснулся двумя пальцами виска. – Я ведь не просто так настоял на том, чтобы ты принял зап-запа. Хотел убедиться в том, что не ошибаюсь. Что не придумал все сам.