Место оказалось незнакомое. Лонси думал, что в Древнем городе знает если не все улицы, то все районы, но тут он никогда прежде не был. Здания, терявшиеся во мгле, выглядели странно. Странной была не архитектура, потому что в Рескидде, за восемь тысяч лет сменившей множество стилей и ещё больше подражаний им, встречалось всё, что угодно, а состояние. Чтобы в Древнем городе с домов облезала краска и осыпалась лепнина? Земля здесь немыслимо дорога, недвижимость ещё дороже, хозяин легко и выгодно продаст дом, до которого не доходят руки, и через несколько месяцев тут будет новый отель, ресторан или магазин. Вспомнив захламлённые узкие переулки, по которым он брёл, Лонси с запоздалым удивлением понял, что давно вышел из Древнего города. «Надо же было так напиться, — подумал он почти с гордостью и засмеялся. — Сам не понял, куда плёлся. Где же я?»

— Извините, — сказал Лонси ближайшему прохожему, — не подскажете, как выйти к вокзалу?

Тот остановился, окинул Лонси резким взглядом из-под капюшона и вдруг, пробормотав что-то на чужом языке, почти бегом кинулся от него.

Лонси смотрел ему вслед, открыв рот.

Потом заново оглядел улицу и понял, что странными здесь выглядели не только дома. В этот предутренний час город уже пробудился, прохожие сновали мимо, но это были не рескидди. Мало кто из рескидди оказывался ростом ниже Лонси, и ещё меньше из них имело обыкновение сутулиться. Женщины рескидди, потомки древних воительниц, были высокими и крепкокостными, горделивого вида, а мужчины-южане статью и вовсе походили на быков.

Лонси вспомнил, что в Рескидде есть районы, где кучно живут выходцы из других стран. Одни из них родом с неведомого юга, другие — с востока, такого далёкого, что Уарра не властна там. Должно быть, в такой район он и забрёл.

Закутанные до глаз, в серых и коричневых плащах с капюшонами, странные иноземцы торопились по своим делам; они задевали Лонси полами одежды, пробегая мимо, но никто его не толкнул. Среди невысоких этих людей аллендорец чувствовал себя едва ли не богатырём, и оттого было ему немного неловко. Он несколько раз пытался спросить, как пройти к вокзалу, но никто не ответил; прохожие либо не оборачивались на его зов, либо убегали, окинув напоследок горящим взглядом из-под надвинутого капюшона и бросив пару слов на чужом языке. «Не может житель Рескидды, уроженец он её или нет, не говорить на риеске!» — недоумевал Лонси.

У него болели ноги и голова. Нетяжелый чемодан начал оттягивать руку. Лонси чувствовал себя так, будто плутал тут много часов, хотя ещё даже не рассвело.

Улица казалась бесконечной; она длилась и длилась, уходя в туманную мглу. Подымались впереди новые здания, такие же грязные и обшарпанные, а прежние таяли за спиной. Хлам и труха грудились по углам. Магазинов здесь не было, не было и кабаков. Должно быть, подобные заведения прятались в переулках, но маг уже опасался туда углубляться, да и незачем было. Хотелось только поскорее выбраться отсюда…

И в этот миг Лонсирем увидел рескидди.

Тот стоял в нескольких десятках шагов. Местные обходили его по дуге, словно боялись, и аллендорец вполне понимал их. Маленькие иноземцы по сравнению с рескидди выглядели жалко, а этот был исполинского роста, втрое шире Лонси в плечах.

«Полицейский?» — предположил маг и подумал, что кто-кто, а этот господин знает риеску и подскажет, как пройти к вокзалу.

Несмотря на расстояние, он видел рескидди очень чётко, будто рядом с тем рассеивался туман, а свет становился ярче. Плащ на нём был облачной белизны, и длинные распущенные волосы горели золотом солнца. Самоцветы блистали в тяжёлых серьгах. Златокудрый рескидди стоял на тротуаре, словно ждал кого-то. Лонси уже сделал шаг навстречу ему — и вспомнил.

…у него поддельные документы. Подделку изготовили аллендорские «тени», она, несомненно, хороша, но возле трупа горянки обнаружится подобная же. В записях хозяина гостиницы они названы мужем и женой. Лонси улизнул, решив не платить за погребение. Вдруг хозяин уже обнаружил труп, уже сообщил в полицию, его ищут? В Рескидде могучие маги. Ничего не стоило найти в комнате чешуйку его кожи, выследить его. Лонси понимал, что это нельзя устроить так быстро, немало времени потребуется даже на то, чтобы просто понять — он сбежал, а не ушёл по делам, но паника оказывалась сильнее. В действительности его просто пугал этот рескидди — огромный и молчаливый, сверкающий чистым цветом золота и белизны, неведомо кого ждущий на грязной улице в захолустье.

Лонси юркнул в переулок.

Он выглянул из-за угла, движимый любопытством, и увидел, что рескидди шагнул вперёд. Плащ великана распахнулся, и под ним серебром блеснул древний доспех. В могучей руке неведомым образом выросло тяжёлое копьё, на смертоносном лезвии замер блик, и показалось, что фигура рескидди стала источать свет… должно быть, над городом разгоралось утро. Прохожие исчезли вовсе: попрятались, вероятно, от страха. Здания обрисовывались ясней — они были ещё старше и ещё запущенней, чем казалось прежде.

«Неле», — вспомнил вдруг Лонси.

Мысли его смешались.

Одна часть сознания сказала, что надо было забрать документы девчонки и сжечь. Они всё равно поддельные. Кто станет заботиться о безымянном трупе? Мало ли что путешественники сказали хозяину. В Рескидде жарко как в печке, с мёртвыми телами надо управляться быстро, иначе не оберёшься бед. И ещё надо было забрать её нож. Она его держала за пазухой, Лонси заметил. Здесь не запрещено носить ножи, и потом, его можно было бы продать. Отличный нож, откованный горским кузнецом.

Рескидди остановился напротив входа в переулок, но не поворачивался. Его волосы, драгоценности, древнее оружие, грозное и нелепое — всё сверкало, так что больно было смотреть. Свет прорезал тьму.

«Нельзя было её бросать, — подумал Лонси; мелкая дрожь сотрясала его. — Она ведь жива. Я это знаю. Нехорошо, что я себя обманываю…»

Тысяча лиц в одно мгновение пронеслась перед его глазами: родители, профессора, владелец салона и клиенты, Оджер Мерау и государственный суперманипулятор, принцесса Лириния, Атергеро и женщина-тень, проводник в вагоне, некромант из Мерены, бесчисленные рескидди, шулер из кабака… Юцинеле. Юцинеле, вырубающая кустарник вокруг свадебного камня. Юцинеле, которая идёт за Кентаясом сквозь толпу на авиаполе. Юцинеле в белой накидке рескидди.

Ты готов спасать себя. Почему ты решил, что не в силах спасти её?

Лонси проглотил комок. Он стоял, не чувствуя ног, мокрый от пота. Золотоволосый копьеносец не смотрел на него, взгляд его устремлялся вперёд, во мглу.

«Я не могу, — думал Лонси. — Я не смогу. Я маленький. Я не выкручусь, если буду с ней. Кто она мне? Почему я должен?.. мне гораздо лучше без неё. Я не хочу».

Лонси показалось, что рескидди оборачивается к нему.

Маг повернулся и бегом, не оглядываясь, кинулся в переулок.

Он бежал, пока сердце не начало выпрыгивать из груди, а ноги — подламываться. Он не размышлял: то, с чем ему пришлось столкнуться, была одна сплошная невозможность. Она настолько выходила за рамки привычного мира, что принять её означало расстаться с рассудком. Остановившись, Лонси упёрся руками в колени и попытался отдышаться, а одновременно с этим — найти хоть какое-то объяснение происходящему, нащупать почву в неведомой зыби.