Гнавшийся за ним всадник действительно въехал в лес, как и предполагал Георг. И двигался он хоть и наугад, но в правильном направлении. Но услышав рёв медведя и последний конский хрип, понял, что всё решилось само по себе, и, не желая стать очередной жертвой медведя, быстро развернул коня и отправился к раненному им в погоне товарищу, который, к счастью, остался жив.

Утром Георга нашёл старый алтаец и привёл его к себе домой. У него была высокая температура, рана в ноге воспалилась, а занесённая в глаза грязь вызвала нагноение. Помыв его, старый алтаец погрузил Георга в телегу и повёз, как посоветовала его жена, к шаману. Через несколько дней Георгу стало легче, и он пришёл в себя. Открыв глаза, он увидел перед собой уже другого старика-алтайца, сидевшего рядом на стуле и сказавшего на русском:

– Ну вот, проснулся, молодец. Меня зовут Амыр.

Несколько минут они сидели в молчании, но так и должно было быть. Да и Штефан, выступавший в роли рассказчика, не ждал от Виктора каких-либо комментариев и вопросов. Он просто радовался тому, что всё так как есть.

Штефан встал с маленькой скамейки, на которой они сидели пока он рассказывал, закинув вверх руки, потянулся, сделал несколько глубоких вдохов, дав телу немного размяться. Потом повернулся к Виктору и продолжил:

– После встречи с дедом и проведённого с ним, пусть даже столь короткого времени, будучи уже дома в Швейцарии, я размышлял о том, что дала бы мне встреча с ним, если бы я встретил его при других обстоятельствах. Ну, скажем, после столь долгих лет жизни здесь, на Алтае, он решил бы вернуться обратно в Европу к своей семье или приехал бы навестить нас. Если бы в его жизни было всё как было, а в моей отсутствовал бы этот небольшой отрезок жизни, связывающий меня с Россией, со всеми вытекающими из него последствиями. Я имею в виду всю эту историю с Михаилом, с банком, все наши совместные дела, его убийство и столь мистический путь нашего знакомства с дедом. Я думаю, что, встретившись с ним, познакомившись, рассказав друг другу наши жизненные истории, как это обычно происходит с родственниками, которые долго не видятся… наступил бы тот момент, в котором разговор заходит о политике, экономике, литературе… Ну, ты понимаешь, о чём я говорю? О мировоззрении, ну в общем, стандартные застольные беседы. Вот об этом именно моменте я много рассуждал. Дед, являясь человеком честным, прямым и не умеющим льстить с целью влиться в общество и стать как бы равным, изложил бы свой взгляд на мир, общество и жизнь. Рассказал бы об общении с подсознанием и сердцем. Я сейчас говорю так, образно. Понимаешь?

Он рассказал бы о духовности и целостности Вселенной. О любви к ней и её к нам. О Шамбале, которую он нашёл не в Тибете, а в себе. Я ни за что не воспринял бы его так, как сделал это здесь, в Горном Алтае. Я принял бы его рассуждения за полнейший бред. Бред человека, за всю свою жизнь не добившегося ничего, кроме способности к бесполезной болтовне. Передо мной вырисовался бы портрет моего, скорее всего, психически больного дедушки, который по причине своего душевного заболевания проболтался несколько десятков лет чёрт знает где. И это полностью совпало бы с рассказами о нём моей бабушки, его бывшей жены. Я боюсь, это была бы моя первая и последняя встреча с ним. Ведь я не смог бы себе позволить терять столь дорогое мне время на выслушивание каких-то, подобных бреду, историй о какой-то там Шамбале, да ещё и где-то в глубине подсознания. Мои дела, мой бизнес были бы намного важнее. Я не нуждался бы в его жизненных советах. Ведь я, добившись многого там, далеко, в Европе, намного лучше него знал, как нужно жить и что есть настоящая жизнь. Ведь я создал её себе, и довольно неплохо. На начальном этапе мне хорошо помогли отец и бабушка, за что я им очень признателен, а остальное я создал сам.

Я ощущал в руках эту жизнь. Я ощущал её в моём автомобиле, живя в огромном собственном доме, глядя на мой банковский счёт. Я ощущал её в силе влияния на людей, вынуждая их действовать так, как будет выгодно мне. Всё это я мог бы без сомнения назвать моей Шамбалой и смыслом жизни. Но никак не богатство духа и какое-то мифическое знание об устройстве мира и Вселенной, которое якобы и есть единственное и самое большое богатство. Смех!! Выслушав его, я наверняка посоветовал бы ему с подобными мыслями о жизни обратиться к каким-нибудь миссионерам-сектантам, которые стоят везде на углах улиц и площадях с журналами о спасении мира в руках, или к этим… у нас в Швейцарии есть миссионеры из Америки, в белых рубашках с галстуками и почему-то с рюкзаками за спиной. Так вот, они проповедуют их новую и, как всегда, единственно настоящую веру и церковь. Вот к ним бы я его и отправил. Им было бы о чём поговорить. Я бы ещё добавил, что не только я, как деловой человек, не имеющий времени на ерунду, но и любой рядовой горожанин посмеялся бы про себя, услышав подобное, и сказал бы: «Извините, но меня такое не интересует». Так обычно говорят назойливым продавцам, ходящим по домам и квартирам, предлагая свой, якобы наилучший товар.

Вот примерно так я вижу эту картину, если бы всё было то же, но при других обстоятельствах. Когда я это осознал, мне стало тошно, мне стало противно смотреть на себя в зеркало. Я долго не мог понять, почему я ни разу в жизни не задумывался о ней так, как делаю это сейчас. Я не задумывался о важности той, невидимой жизни. Для меня она не существовала. Вернее, она была, она присутствовала в моей жизни, но в совершенно другой форме. Моим развитием было преувеличение капитала и приобретение совершенно не нужного барахла, которое забило мою жизнь, мою голову до макушки. Да это не только моя болезнь, это болезнь всего современного общества. Ты знаешь? Я вижу выстроенную нами модель современного бытия как большой мыльный пузырь, внутри которого все мы находимся. А ведь он очень красивый. Он ведь переливается всеми цветами радуги, и мы восхищаемся его красотой и чувствуем себя внутри него безопасно. Сколько цветов и красок, веселья и радости, сплошное шоу. А ведь все эти яркие цвета наш пузырь приобрёл от того ядовитого вранья, которое мы непрестанно выпускаем из себя в нашу жизнь. Яд этот состоит из красивой и яркой лжи, которой мы обложили себя, начав врать самим себе и даже верить в собственное враньё. Я говорю о вранье самим себе, в смысле, что когда-то мы приняли материализм как вспомогательный костыль, при помощи которого можно было облегчить себе быт. Мы говорили себе: «Одно другому не помешает», но что мы имеем на сегодняшний день? От духовной составляющей в нашей жизни остались лишь формальные посещения церкви, и то не регулярно. Мы идём туда, обсуждая планы и перспективы вкладов в новые бизнес-проекты. Скажу честно, как бы позорно бы это не звучало. Даже в церкви мы продолжаем обсуждать эти вопросы. В то время, когда у алтаря священник ведёт проповедь, на задних рядах, шёпотом, совершаются сделки по чистым и грязным деньгам. Я сам так делал. Я ходил в церковь, как верующий католик, даже не зная имён апостолов и вообще ничего существенного о сути моей религии, даже не знал всех заповедей. Поэтому я и говорю, что мы врём себе и верим в это. Ведь этот яркий цвет мыльного пузыря приятен нашему глазу, и он притупил чувство реальности и ответственности до того, что мы забыли о способности мыльного пузыря лопаться. И когда он лопнет, а он обязательно лопнет, все мы будем плавать по уши в собственном дерьме, забрызганные своим же ядовитым враньём, из которого мы и создали наш пузырь. Мы захлебнёмся в этой вонючей пене, которая будет больно резать нам глаза, и в конце концов мы окажемся лицом к лицу с нашими совестью, душой и сердцем, о которых мы давно забыли, бросив их в угол и вытерев о них ноги. Как мы тогда будем смотреть в зеркало, зная, что смотрим в глаза своему сознанию, своей душе, которых мы так подло предали и продали за горы ненужного барахла, которое ни одному из нас не принесло ни капли настоящей радости. А значит, не продвинуло в развитии ни на шаг или, как говорят у вас в России, ни на йоту. Как я уже смог узнать, это означает – не продвинуться в постижении знания. Самое ужасное, но надеюсь, не безнадёжное, что мы продали свои сердца и души быту. Мы перестали слышать сердцем и стараемся как можно быстрее отучить от этого детей. Ведь дети могут общаться с миром сердцами. Мы называем это одним простым, глупым словом – быт. Мы как проститутки, продавшие свою совесть и душу за полный холодильник, напичканный химической жратвой, полный шкаф туфель и трусов, для того чтобы не отбиться от моды и не выпасть из системы. Мы согласились, как сознательно, так и подсознательно, что это факт, и мы не хотим в этом ничего менять. Типичная установка барана. Фридрих Ницше в 1901 году написал книгу «Воля к власти», я нашёл её в шкафу у моей бабушки. В ней он повествовал об истории ближайшего времени. Из этой книги я хочу выделить две очень подходящие к современным событиям цитаты: «Мы будем, по всем вероятиям, поддерживать развитие и окончательное созревание демократизма: он приводит к ослаблению воли» – или вот ещё: «Мы по ту сторону добра и зла, но мы требуем безусловного признания святыни стадной морали».