— Добрыня Мирославович оказался прав, вы скользкий, как угорь. Вроде нигде не солгали, а по факту никакой полезной информации. Ну-с ничего, посидите пару дней под подавителем и сразу всё расскажете.

— Вы меня в чём-то обвиняете? Тогда официально арестуйте и докажите мою вину в суде.

— Тайной канцелярии необязательно судить дворянина, подозреваемого в шпионаже. Можно задержать до выяснения обстоятельств и разбираться в деле много лет. Вы посидите в камере без капли энергии и станете сговорчивее.

— И Добрыня не в курсе того, что кто-то обижает его «карманный линкор».

— Он отбыл в командировку, пока не пройдёт царский гнев, так что защищать вас никто не будет, — с ехидной усмешкой сказал Разумовский.

— Афанасий Николаевич, чем вы так насолили Мирославу Ефремовичу, раз он решил вами пожертвовать?

— Ну-с, о чём вы, Тимофей Егорович?

— Допустим, есть молодой человек со странной силой. Он обрёл мощь и способен одним ударом побеждать «богатырей». Проблема в том, что начальнику тайной канцелярии не удаётся приручить импульсивного юнца. Что нужно сделать? обвинить его в каком-нибудь преступлении, благо поводов выше крыши, но рисковать родным сыном не хочется. А кого не жалко? Допустим Афанасия Николаевича Разумовского. Он сделал какую-то бяку, так что если «карманный линкор» взбунтуется, можно будет прижать его убийством советника по особым поручениям. Дело, разумеется, замнут, обозвав смерть несчастным случаем, зато в ближайшей перспективе на службе тайной канцелярии появится сильный обладатель огненной стихии.

— Ну-с, и как же раненый молодой человек, побывавший под воздействием подавителя, сможет победить обладателя пятьдесят девятого уровня?

— А кто сказал, что сейчас? Мирослав Ефремович хочет нарисовать образ врага, из-за которого мне грозят беды. Надеюсь, Добрыню услали ненадолго? А то мне наскучила ваша компания. Если есть что предъявить, дерзайте, а нет, всего хорошего.

— Поразительная наглость!

— Афанасий Николаевич, вы, вроде умный человек, неужели вам не кажется странным, что потенциального подозреваемого не заковали в наручники или не подвергли обработке подавителем.

— Но ведь недавно вы побывали в поле «Чёрной дыры».

— А через час спасал Аксакова, — усмехнулся я и зажёг на ладони иллюзию огненной сферы. Кстати, именно таким же фокусом напугал телохранителей графа. — Ну так что, Афанасий Николаевич, вспоминайте, чем вы насолили начальнику тайной канцелярии.

Советник по особым поручениям побледнел и мгновенно покрыл тело стихийным доспехом. Судя по всему его атрибут — металл, он стал выглядеть как человек из стали. Пятясь спиной, Афанасий вышел за дверь, а я рассмеялся.

Неожиданно послышался хохот и в палату вошёл Мирослав Ефремович Прозоровский. Вытерев слёзы, он присел на стул и произнёс:

— Никогда бы не подумал, что Афоню напугает иллюзия. Право слово, мне ни разу в жизни не приходилось ржать подобно жеребцу.

— Рад, что вам понравилось представление.

— Знаете, Тимофей Егорович, мне всё больше кажется, что вас необходимо ликвидировать. Вот честное слово, вы не поверите, но я решал вашу судьбу при помощи «орла» и «решки». И что самое удивительное, ни разу, слышите, ни разу не выпал «орёл». Тогда я загадал «решка» на устранение, и постоянно выпадало обратное значение. Вы баловень судьбы. Право слово, такое нечасто увидишь. А этот ваш беловолосый доброжелатель. Кто он такой? Откуда взялся? На первый взгляд — шпион иностранной резидентуры, но почему он вербовал именно вас? Человека, который никак не связан с царским родом. Вот кто мог просчитать, что Светозар станет вашим «телохранителем»…

— Вы. Если мне не изменяет память, именно вы выиграли пари у Лучезара Мстиславовича и отправили Светозара ко мне.

— Да? а я и забыл. Ведь согласитесь, начальник тайной канцелярии не может совершать необдуманных поступков, а почему-то совершил.

— Вы хотите сказать, что мне удалось вас загипнотизировать?

— Исключено. Мы не оставались с вами наедине. Да и Добрыня никак не изменился, вывод, здесь не гипноз или иное внушение, а нечто большее.

— Вы ещё скажите, что я — бог, который хочет соблазнить царевну и сменить династию.

— Смешно. На бога у вас силёнок не хватит. А вот у того альбиноса с видео чувствуется мощь. Даже через экран пробивает. Знаете что странно, камеры наружного наблюдения ни разу не зафиксировали похожего человека. Рискну предположить, что это иллюзия. Вполне возможно он бродит где-нибудь неподалёку и насмехается над нами. Как его зовут?

— Кажется, Алекс.

— И вы, конечно же, ни разу с ним не встречались.

— С тех пор его не видел.

— Понятно. Мне не нравится, что сейчас скажу, но вынужден признать — на меня давят сверху.

— И кто же, если не секрет?

— Лучезар Мстиславович. Ему нравится, как прогрессирует его внук, поэтому он просил оставить Светозара рядом с вами. Мало того, звено Смирнова тоже поживёт в вашем поместье. Туда же направляется майор Ржевский. Он будет негласно охранять внука ректора.

— Это кто такой?

— Вы с ним встречались. Водитель Добрыни. Борис Михайлович Ржевский.

— Это такой «старец» со стихией земля?

— Официально он «витязь» на сорок восьмом уровне.

— Очередной «карманный линкор»?

— Княжеским родам вовсе необязательно знать, что у царя сотни «старцев».

— А как же Добрыня? Он что, остался без охраны?

— Пусть подумает над поведением. Ему приказали не выпускать Светозара из поля зрения, а он всё прошляпил, — раздражённо ответил Мирослав.

— А этот Афанасий Николаевич. Чем он вам не угодил?

— Тимофей Егорович, вы себя переоцениваете. Мы разгадали, каким образом вы прожгли две пластины. Сейчас у вас нет алюминия с оксидом железа, так что вам бы потребовалось время, чтобы убить Афоню. К тому моменту мы бы подоспели и его спасли, а вас бы упаковали. Но ваше предположение имеет все основания — я действительно хотел обвинить вас в покушении на офицера тайной канцелярии.

— Жаль не срослось.

— Шутник. Ладно, собирайтесь. Боря отвезёт вас в поместье.

— А как же две недели в госпитале?

— Дома долечитесь. И на будущее, если вдруг вас опять клюнет жаренный петух в мягкое место, без Бориса никуда не соваться. Он способен защитить почти от любой атаки.

— И в приоритете, конечно же, Светозар.

— Разумеется. Мне импонирует, что мы понимаем друг друга.

— А может мне пока поболеть месяц, другой?

— Сильно сомневаюсь, что у вас получится. Шило из вашей задницы никто не убрал. В общем живите полноценной жизнью. На днях получите титул, но мы оставим вам пятидесятый уровень. Начало шестого ранга тоже неплохо.

— А у Бориса какой?

— Вас тоже интересуют единицы? Ох, молодёжь. Чуть больше чем у вас.

— То есть полный шестьдесят второй?

— Шестьдесят третий, но он броня, а вы главный калибр «линкора». Да, и забыл добавить, с этого дня все возникшие вопросы будет решать Афанасий Николаевич Разумовский.