Но маньяк дал хороший совет. У меня не получится убежать от себя. Нужно взглянуть своим страхам в лицо и изменить свое будущее, если я хочу нормально жить. Может быть, сейчас будет сложно, но после…

— Я хотела поговорить о твоем брате. И о моем отце, — медленно произношу я. Сейчас я закончу фразу и лапы этого зверя за моей спиной сомкнутся у меня на шее. Все. Конец. Но я уже готова к любой реакции, — ты был прав. Мой отец действительно заказал твоего брата. Об этом сообщил мне Мирослав. Но он тут не при чем.

Я оборачиваюсь, не выдержав гнетущего молчания. Рустам стоит в душевой кабине, опираясь ладонями на ее стенки и вода льется по буграм его мышц. Он сверлит меня жутким взглядом. Темным и острым, как клинок. От холода у меня сводит спину. Страшно. Я точно уверена в том, что стоило об этом говорить так рано?

— Ты пиздец отчаянная, — медленно произносит Рустам, — мне такие вещи говорить.

Мне нельзя опускать взгляд вниз, потому что там я увижу кое-что, не располагающее к настолько серьезному разговору. Поэтому я, сглотнув внезапно вязкую слюну, продолжаю смотреть зверю в глаза. Это сложно. Я физически чувствую, как он одним взглядом мне под кожу пробирается и давит, ломает хрупкую защиту, добираясь до нервов.

— Ты не убьешь меня. Я не могу отвечать за своего отца. Я не жила с ним. И мой брат не участвовал в этом, я уверена, — тихо и отрывисто поясняю я, — я сказала тебе только из-за того, чтобы ты был осторожнее. Тебя видимо очень давно пытаются уничтожить…

Замолкаю, когда он закрывает воду, выходит из душа, забирая с полки полотенце и медленно направляется ко мне. Хочется развернуться и побежать, но я только закрываю глаза, стиснув зубы. Я все равно почувствую, когда он будет рядом.

Так и есть. Воздух вокруг меня становится влажным и горячим, а острый и опасный запах ударяет в ноздри.

— Ты долго ходила, засунув язык в задницу, — слышу я хриплый, рычащий голос, — теперь решила покаяться?

— Можно и так сказать, — отвечаю я, — я хотела защитить брата. Но совсем забыла про себя. Если ты погибнешь — то отец заберет меня. Ему нужны твои деньги, твой бизнес, — я выдыхаю, используя последний аргумент, — потом он избавится от меня. От твоих детей. Ему будет плевать на них. Он не станет их воспитывать.

«У тебя будет целых два сына, Садаев» — думаю я, не в силах продолжить, и что-то внутри тревожно сжимается от этих мыслей. Я плохо представляю его отцом. И еще хуже — себя в роли матери. В вечном стрессе. Не хочу быть, как моя родительница. Отец гулял, а она закрывала на это глаза.

Я открываю глаза и в этот момент широкая ладонь сжимает мою шею. Мне кажется, что она вот-вот хрустнет от этой бешеной силы в руках Рустама, когда он заставляет приподняться меня на цыпочки. Едва сдерживает себя.

— У тебя стальные яйца, принцесса, — шепот ударяет мне в висок, — твой родственник сдохнет. Я заставлю его подавиться своей кровью. Заберу у него все. Не только жизнь.

Я леденею.

— Мой брат…

— Его живым оставлю. И твою мать. Тебя тоже, — я чувствую, как жесткая щетина царапает кожу, когда Рустам говорит, продолжая удерживать меня, как куклу, — но ты останешься у меня долг отца выплачивать.

— Я не стану! — вскрикиваю я и поднимаю руки, пытаясь оттолкнуть Рустама. Царапаю ногтями ему грудь, впиваясь в твердую кожу, — не смей так обращаться со мной! Я буду твоей женой, а не молчаливой рабыней, ясно?

— С хера ли? — Садаев выталкивает меня из ванной, заставляя пятиться назад и отпускает только в комнате. Я отступаю, мрачно глядя на него, натыкаюсь лодыжками на кровать и забираюсь на нее, отползая подальше, — твое дело — родить детей и воспитать. Молча и покорно. Не отсвечивая.

— Нет. Потому что ты — мой первый мужчина. Больше никого не было ни до, ни после, — шиплю я, — и я от тебя беременна. Имею право. Ты не одолжение мне сделал, взяв замуж, я бы и без тебя справилась! И я не обманом от тебя забеременела. Ты тоже виноват. Увлекся, — я криво улыбаюсь, когда в голове вспыхивают воспоминания, — видимо, не такая я уж и несимпатичная. У меня был выбор, за кого замуж выйти.

Ведь правда увлекся. Не хочу вспоминать, но помню. Как я вырубилась, лежа на животе, даже не накрывшись, пока он был в душе. И очнулась от того, как зубы на шее сомкнулись. Именно тогда, видимо, во мне запечатлелся его запах. Дикий. Вдохнула его всем телом, не успев понять, что происходит. И в тот момент этот зверюга всадил на всю длину. Подмял под себя. Видимо, без защиты все проделал. Не помню, чтобы он на нее отвлекся.

Вся наша ночь была просто дикостью. Полным безумием. До самого утра, до рассвета. Тело уже просило пощады, размякало, не желая меня держать, но продолжало гореть от удовольствия в стальных тисках, объятиях этого мужчины. Это было ужаснее всего. Потому что я расслабилась. Смогла прочувствовать все каждой клеточкой тела. Я наслышана, что не все девушки могли получить оргазм или насладиться процессом в первые разы. Иногда на то, чтобы стать раскованнее и отдать мужчине контроль над ситуацией, уходили месяцы. А тут я смогла этого достичь за час. Максимум.

Просто раскрыла себя первому встречному. Но сейчас, вспомнив все, не уверена, что смогу это повторить с кем-то другим. А с кем? С Гошей? Боже, какой стыд. Провалиться сквозь землю хочется, только поймав такую мысль. Но если Садаев решит еще раз меня взять — я точно смогу отдаться. Именно так. Отдаться.

Потому что знаю, на что он способен. Знаю, насколько это приятно и дико. Если отключить разум, чтобы не было внутри конфликта. Потому что этот зверь — дьявольское воплощение. Умеет подчинить. В курсе, что с женщиной надо делать.

Рустам усмехается и я растерянно отвожу взгляд.

— Имеешь право, значит?

— Да, — бормочу, — я твоя жена. Я тебе доверилась и рассказала все. Считай, от своей семьи отреклась. Чтобы спасти детей. Наших. Не только моих.

Он внезапно наклоняется вперед, в пару оборотов наматывает мои распущенные волосы на кулак и заставляет развернуться к нему спиной. Постель прогибается под весом его тела. Меня охватывает странный мандраж от его уверенных действий. Словно все идет у него по плану. И я дала правильный ответ на его вопрос.‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Мне не очень можно…. — выдавливаю я, чувствуя спиной жар от его тела. И слышу смешок.