— Ты уверен, что дверью хлопнула именно она? Ты же не видел.

— Не видел, — подтверждает отец. — Но кто еще это мог быть?

— Слушай, я понимаю, что ты предпочел обвинить во всем только себя. Точнее, как раз таки не понимаю. Твое самобичевание сказывается и на Софии. Сколько можно?

— Кто бы говорил. Ты себя-то видел? Весь изошелся с тех пор, как узнал правду.

— Это совсем другое! Я действительно проштрафился по всем фронтам. Моя вина бесспорна, и я до конца жизни буду стараться все наладить. А вот твою еще надо доказать. Этим я и займусь. Нарою информацию об этой Елене. Да, не исключено, что она обычная девушка, которой понравился пьяный мужик, и она с ним переспала. Если это окажется правдой, что ж, так тому и быть. Будешь гнобить себя небеспочвенно. Но если она та, о ком я думаю, а я уверен в этом практически на сто процентов, ты снимешь с себя этот груз. Неужели тебе этого не хочется?

В глазах отца впервые за долгое время мелькает надежда, но я не останавливаюсь, добавляю еще один аргумент:

— Если Лена — шантажистка, подумай о том, сколько еще семей она может разрушить? Разрушить только потому, что ты никак не простишь себе той, первой измены. Ты же поэтому решил повесить на себя всех собак, разве нет?

— Даже если так, это только мое дело.

— Серьезно? А если бы на твоем месте был я, разве ты не захотел бы помочь? Остался бы в стороне?

— Не остался бы.

— Тогда почему требуешь этого от меня? Еще раз, ты не один, у тебя есть София… и я. Не хочешь думать о себе, подумай о нас. Обещаю, что я лишь соберу информацию и отдам ее тебе. Решать, что с ней делать или не делать, будешь ты сам.

Я встаю с места.

— Договорились?

Отец тоже встает, и мы молча изучаем друг друга. В конце концов в лице отца что-то неуловимо меняется, и он протягивает руку:

— Договорились.

Назар

Две недели. Всего две недели вдали от Алисы, но они показались мне вечностью. Вот и теперь нетерпеливо топчусь в аэропорту, жду, когда объявят посадку на рейс.

Я звоню Алисе каждый день и раз за разом натыкаюсь на стену. Нет, она общается вежливо, аж до зубовного скрежета, но мне никак не удается пробить ее броню.

Лед в ее голосе тает, только когда я общаюсь с сыном. Надо признаться, наши беседы всегда очень увлекательны. Кстати, как там моя беременная девочка? Как малыш?

Чего тянуть, решаю позвонить прямо сейчас.

Набираю нужный номер и слушаю длинные гудки.

— Алло, — в конце концов в трубке раздается ее голос.

Мне слышится усталость.

— Привет, ты как? У тебя все хорошо? — с беспокойством спрашиваю я.

— Да, работала.

— Есть пять минут? Хочу пообщаться с сыном.

— Да, как раз хотела перерыв сделать. Секунду, пересяду на диван.

Слава богу, Алиса хотя бы тут всегда идет навстречу.

— Говори, ты на громкой связи.

Не знаю, кто как, а я предпочитаю верить, что ребенок слышит все, что ему говорят. В том числе каким тоном.

— Привет, сын, — здороваюсь максимально уверенно. — Как ты сегодня? Как твои дела? Отлично? Ну и славно. А мама хорошо себя вела?

Слышу приглушенное хихиканье Алисы.

— Что-о-о? Не ту сказку читала? Ох уж эта мама! Ничего, я с ней поговорю, сегодня прочитает нужную. Какую, говоришь, надо? Крошку Енота? Я передам. Может, хочется чего-нибудь еще? Абрикосов с тунцом или шашлыка со сгущенкой?

— Нет, — это уже Алиса вслух.

— А чего тогда? — продолжаю подыгрывать я.

— Личи. Никогда его не пробовала, — сознается она и тут же спохватывается, — это я так, не бери в голову.

— Окей.

Мысленно добавляю пункт в список покупок.

— Я прилечу сегодня. Приду вечером, хорошо? Нам надо поговорить. — Спешно добавляю: — О сыне.

— Хорошо.

Кладу трубку и еще несколько минут с моего лица не сходит улыбка. Ну что за парень у нас будет, а? Как пообщаюсь с ним, так по телу проносится заряд энергии.

Только собираюсь убрать телефон в карман, как вспоминаю, что забыл позвонить Реброву. Артем взял на себя практически все проекты, пока я лежал в больнице, присылал отчеты. И мне снова нужно время, чтобы уладить дела с переездом.

— Темыч, я понимаю, что и так слишком много на тебя повесил, но мне нужно еще пару недель. Справишься?

— Вообще не парься, — отзывается в трубку Ребров. — Работаем по графику, все в порядке.

— Спасибо, — горячо благодарю его я.

Башковитый парень, далеко пойдет, я уверен. Ответственный, грамотный. И отличный друг. Даже не знаю, что делал бы без него.

По-хорошему, пора обсудить с ним тему моего окончательного переезда. Хочу предложить ему партнерство, оставить тут филиал, пусть главенствует, а основной офис открыть в столице.

Открытие точно будет громким: есть у меня одна разработка, намного перспективнее, чем все предыдущие. Ею уже заинтересовались инвесторы.

Если все выгорит, это позволит не переживать о будущем Алисы и нашего ребенка. Вот бы еще добавить несколько часов в сутки, чтобы все успевать.

Говорить Артему или нет? С одной стороны, не терпится все обсудить, с другой — на нем и так слишком много задач.

В итоге решаю пока умолчать. В конце концов, проект сырой, хочу еще обмозговать его сам. А то друг точно с головой уйдет в детали и совсем перестанет отдыхать. Водится за ним такой грешок.

— Начинается посадка на рейс… — раздается из динамиков ставший привычным голос диктора, и я иду на посадку.

***

Спустя несколько часов стою у подъезда Алисы и задираю голову, смотрю на нужный этаж. Опа, стоит, родная, у окошка, спиной ко мне. Болтает по телефону, прижимает плечом телефон к уху.

Застываю, глажу взглядом ее длинные волосы, вспоминаю, какие они приятные на ощупь…

М-да, Алиса точно даже не подозревает, чего мне стоит держаться от нее подальше. Когда я рядом, руки к ней так и тянутся.

Губы сами собой расплываются в грустной улыбке. Эх, запустить бы сейчас пальцы в ее роскошные локоны. Прижать к себе. Поцеловать. И не только.

«Полцарства за поцелуй!» — вспоминается фраза.

М-да, мне и полцарства не помогут. Представляю, как Алиса фырчит, складывает руки на груди и заявляет:

— Назар, какие поцелуи, ты совсем сдурел? Мы договорились, между нами ничего нет!

Знаю, знаю. Но решительно с этим не согласен.

Тут Алиса поворачивается лицом к окну и замечает замершего меня.