— Кстати, свои слова, что ты наблюдательная, я забираю обратно, — продолжает он. — Эта тачка за нами едет уже несколько часов. Неужели ты лишь сейчас ее заметила?

— Не припомню, чтобы ты что-то говорил про мою наблюдательность, — произношу я с сомнением, не сводя глаз с черного седана и пытаясь не думать о Костиной руке на своем колене. — Это люди Антипова?

— Возможно, — спокойно отвечает Гончаров. — Или ты решила, что я пошутил про сгущающиеся надо мной тучи?

— Ты затеял опасную игру. Кому-то из вас придется сойти с дистанции. Хоть ты и оградил меня от всей информации и ничем не делишься, я ведь прекрасно все понимаю.

— Молодец, что такая понятливая, — ухмыляется Костя, возвращая свою кисть на коробку передач.

Я закусываю губу и снова смотрю на черную машину в боковом зеркале, силясь хоть что-то рассмотреть разглядеть, но стекла наглухо тонированы.

— Сколько там людей?

— Кажется, двое, — отзывается Гончаров.

— И что они хотят узнать?

— Видимо, мои планы.

— А если они выяснят что-нибудь о твоем прошлом? Ты не рискуешь, согласившись отвезти меня в село?

— При желании можно выяснить все что угодно, но для этого необходимы зацепки. Которых ни у кого нет. К тому же я не благородных кровей, на престол не мечу, а простым смертным плевать на мои корни. Даже если кто-то и узнает, откуда я родом, это уже не имеет никакого значения.

— Оптимистично, — хмыкаю я и тянусь к телефону. — Позвоню девчонкам, чтобы узнать, как там Зоя.

Таня заверяет, что всё в порядке и моя сестра получила и продолжает получать «психологическую поддержку». Становится даже немного жаль Зою, но потом я вспоминаю о том, что она продала меня Куваеву, и жалость снимает как рукой.

— Ты или я? — спрашивает Костя, быстро на меня посмотрев.

— О чем ты? — не понимаю я, убирая телефон в карман джинсов.

— Ладно, давай я. Так надежнее.

— А если подробнее?

— Я сейчас прижмусь к обочине. Мне якобы станет плохо. Через несколько мгновений ты выскочишь из машины и попытаешься остановить тот седан. Хочу посмотреть, кто эти люди и нужно ли от них отрываться, или пусть продолжают висеть на хвосте.

— Мне не нравится твой план, — мотаю головой. — На их месте я бы проехала мимо.

— Эффект неожиданности никто не отменял. Они будут близко. Этих секунд мне вполне хватит. А еще меня напрягает этот хвост. Нам нужно от него избавиться. Но перед тем как это сделать, я хочу знать, кому Антипов поручил слежку за мной. Может, это вовсе не его люди.

На улице заряжает дождь. Костя включает дворники. Меня передергивает от перспективы выскакивать под ливень.

— Кстати, как обстоят дела с твоим пульсом по-настоящему? Выглядишь бледным и уставшим.

— Уставшим понятно почему, я полночи с тебя не слазил, а пульс пока нормально. Если что, я положил таблетки в бардачок. И еще пачку — в карман пиджака.

— Все так плохо с твоим сердцем?

— Да, — кивает Костя, издав короткий смешок. — Так что ты бы не затягивала с костюмом медсестры. Да и с курсами минета тоже.

Внизу живота становится горячо, потому что накатывают воспоминания о вчерашней ночи. С каждым разом ощущения от близости с Гончаровым лишь острее. Меня засасывает в порочную трясину, и хочется еще и еще этих крышесносных эмоций.

— У тебя много ожиданий на мой счет. Ты забыл, что я не занималась сексом в таком количестве, чтобы захотеть извращений. Похвастаться большим опытом в этом деле не могу, чего не скажешь о тебе.

— Это зависит не от пресыщения.

— А от чего же? — Я судорожно вздыхаю.

— Ты до сих пор стесняешься говорить о своих желаниях в постели и не чувствуешь себя раскрепощенной. Полагаю, тебе встречались мужчины, у которых не получалось раскрыть твою сексуальность и женственность.

За время, проведенное с Гончаровым, я кончила столько раз, сколько не наберется за все длительные отношения с Денисом. Нам с ним нужно было расстаться еще раньше. Но как без ошибок двигаться вперед?

Собираюсь сказать из вредности, что Костя так себе любовник, но все мысли вылетают из головы, потому что машину резко заносит.

— У тебя от силы минута. Актриса правда из тебя так себе, помнишь?

Зато Гончаров очень достоверно притворяется: хватается рукой за грудь и, выровняв машину, съезжает на обочину. Шумно дышит, и на мгновение даже кажется, что ему по-настоящему плохо.

— Ты бы не сидела бревном. Склонись надо мной для вида, у нас не наглухо тонированы стекла, а потом выскакивай на улицу.

— Знал бы ты, как я тебя сейчас ненавижу, — зло шепчу я. — Там ливень. — Склоняюсь к Косте и с силой бью его по плечу. — Лучше бы мы поменялись местами.

— Я уверен, ты справишься.

План в голове рождается молниеносно. Пусть и чреватый проблемами, но какая разница, если Костя и так говорит, что у него их выше крыши.

Я дергаю ручку и вываливаюсь под дождь, ощущая себя актрисой дешевого театра. Заметив черный седан, который движется так медленно, что кажется, будто стоит, сначала пытаюсь тормозить автомобили на встречке, но они, конечно, громко сигналят и проезжают мимо. Потом я бегу к черной машине и бросаюсь на нее. Стучу слабеющими пальцами в стекло и пытаюсь разглядеть лица незнакомцев.

Двое мужчин в черных кожанках переглядываются, но не торопятся выходить или опускать стекло. Господи, надеюсь, меня сейчас не затолкают в машину и не увезут в неизвестном направлении? Из тебя так себе сценарист, Костя!

— Что тебе? — наконец слегка опустив стекло, басит один из здоровяков.

— Мой муж… — говорю, задыхаясь, и плачу, растирая капли дождя по лицу. — Ему стало плохо с сердцем.