на пятьдесят, а то и на сто миль вокруг?

— Может быть. Это вероятно.

— А судно, которое транспортирует ракету, будет оборудовано собственным радаром?

Капитан Гриффитс вручил мне обратно листок.

— Это ни к чему,— уверенно сказал он.— Такой человек, как Леклерк, добивается успеха благодаря предусмотрительности, доходящей почти до смешного. Заметьте, я сказал: почти. Эта бумажка для вас бесполезна, даже если вы решите использовать содержащуюся там информацию. Суда наверняка играют роль прикрытия. Они пойдут в нескольких милях впереди и сзади корабля, перевозящего ракету. В намеченных пунктах передадут ведомого другой паре. Если воздушные наблюдатели заметят, что одни и те же два корабля па одинаковом расстоянии друг от друга несколько дней кряду следуют одним курсом, это может вызвать подозрения.

— Но подождите минутку, капитан. Я почти потерял способность что-нибудь соображать.— Это была не шутка. Палящее солнце и тот факт, что моими ранами никто не занимался после избиения в блокгаузе, привели меня в полуобморочное состояние.— Хорошо. А что случится, если вдруг действительно возникнет военный корабль или самолет? Обнаружить их радаром можно, а потопить или сбить нет. Что в этом случае сделает корабль с «Темным крестоносцем»?

— Уйдет под воду,— просто сказал Гриффитс.— Это будет подводная лодка. Другого варианта нет. Увеличьте размеры грузового люка, и практически любая из современных подлодок сможет поместить «Крестоносца» в торпедном отсеке. Корабли заграждения позволят им идти по поверхности на большой скорости. Если что-то происходит, они просто погружаются и продолжают движение, но существенно медленнее. Тем не менее до места доберутся. Сотни противолодочных катеров могут заниматься поисками целый год и так и не обнаружить одинокую подлодку, затерянную в Тихом океане. Мне кажется, можно быть уверенным, что если ракета покинет остров, мы ее больше никогда не увидим.

— Большое спасибо, капитан Гриффитс.— Никаких вопросов. Он расставил все точки над «i». Я с трудом поднялся на ноги, словно древний старик, в последний раз пытающийся встать со смертного одра, порвал листок на клочки и бросил на выгоревшую, бурую траву. Посмотрел в сторону блокгауза и заметил, как из-за него показались несколько фигур. Корабль Флека вошел в лагуну.

— Еще одна просьба, капитан Гриффитс. Когда Леклерк вернется, попросите, чтобы он разрешил вам и вашим людям остаться на свежем воздухе до конца дня, а не жариться заживо в раскаленных металлических домиках. Похоже, они скоро начнут готовить вторую ракету,— я показал на два стальных ящика, длиною двадцать футов со встроенными внутри упорами, стоящих в ангаре, к погрузке на борт. При этом не забудьте упомянуть, что в таком случае потребуется всего один охранник для наблюдения за вами вместо четырех-пяти, следящих за дверьми и окнами, если вас поместят в домике. Получается больше рабочих рук. Дайте слово, что будете вести себя спокойно. Если испытания завершились успешно, он будет в хорошем настроении и не откажет вам в просьбе.

— Зачем вам это надо, Бсплолл? — неприязнь снова появилась в голосе.

— Не хочу, чтобы Леклерк увидел, как мы разговариваем. Если хотите остаться в живых, делайте, как я сказал.— Я не спеша направился посмотреть на то, как пострадала стартовая площадка после запуска. Через две минуты краем глаза заметил, как Леклерк с Гриффитсом о чем-то переговариваются. Затем Леклерк и Хьюелл направились в мою сторону. Вид у Леклерка был почти ликующий. Так и должен выглядеть человек, чьи мечты вот-вот сбудутся.

— Значит, все-таки решили обойтись без сюрпризов, Бентолл? — видно было, что он не спешил поблагодарить меня за отлично проделанную работу.

— Да. Никаких сюрпризов я вам не подстраивал.— Зато на следующей ракете я вам такой сюрприз подготовлю, что закачаетесь. Можете не волноваться, господин Леклерк, это будет настоящий сюрприз.— Все прошло успешно?

— Абсолютно. Точно в мишень — на расстоянии в тысячу миль. Ладно, Бентолл, заканчивайте со следующей.

— Сначала хочу повидать мисс Хоупман.

Он перестал радоваться.

— Я сказал, заканчивайте со следующей. Я не привык дважды повторять.

— До этого я хочу повидаться с мисс Хоупман. Всего на пять минут. Не больше, обещаю. Или снаряжайте сами свою чертову ракету. Посмотрим, сколько времени у вас уйдет на это.

— Зачем вы хотите ее видеть?

— Это вас не касается.

Он посмотрел на Хьюелла, и тот весьма многозначительно кивнул.

— Очень хорошо. Но только на пять минут. Не больше. Понятно? — Он вручил охраннику ключ и жестом отправил нас в сторону оружейного склада.

Охранник отпер дверь и впустил меня внутрь. Я прикрыл дверь за собой, нисколько не беспокоясь, понравится ему это или нет.

В помещении было почти совсем темно, ставни на окнах закрыты. Мари лежала в углу на раскладушке той самой, па которой я спал сегодня утром. Я подошел ближе и опустился на колени рядом с кроватью.

— Мари,— тихо позвал я. И нежно потряс ее за плечо. Мари, это я, Джонни.

Видимо, она крепко спала и не сразу пришла в себя. Наконец, зашевелилась и заворочалась под одеялом. Я увидел светлое пятно лица и блестящие глаза, повернутые ко мне.

— Кто... кто это?

— Это я, Мари. Это Джонни.

Она не ответила, поэтому я повторил свои слова еще раз. Лицо, рот, челюсти у меня гак свело, что она могла не разобрать моего бормотания.

— Я устала,— прошептала она.— Очень устала. Пожалуйста, оставьте меня в покое.

— Прости меня, ради Бога, Мари. Честно, я готов был застрелиться. Мне казалось, что они блефуют, Мари. Я действительно не принимал их всерьез.— Опять нет ответа, поэтому я продолжал: — Что они с тобой сделали, Мари? Бога ради, скажи, что они с тобой сделали?

Она что-то прошептала. Я не расслышал. Потом произнесла тихо:

— Со мной все в порядке. Пожалуйста, уходите.

— Мари! Посмотри на меня!

Она и ухом не повела.

— Мари! Взгляни же. Джонни Бентолл перед тобой на коленях.— Я попытался рассмеяться, но вышло какое-то кваканье. Как у простуженной лягушки.— Я люблю тебя, Мари. Поэтому я зарядил им эту проклятую ракету, поэтому я готов зарядить еще сотню ракет, поэтому я готов сделать все что угодно, хорошее ли, плохое, только бы тебе снова не причинили боль. Я люблю тебя, Мари. До меня это так долго доходило, но ты ведь понимаешь, что еще можно ожидать от такого кретина, как я. Я люблю тебя, и если только нам суждено когда-нибудь вернуться домой, хочу на тебе жениться. Ты согласна пойти за меня замуж, Мари? Когда мы вернемся домой?