— Видите ли, — начала она, — сегодня я провожала вашу супругу до дома. Потому что один мужчина не даёт ей проходу. Как я узнала, это происходит уже второй день.

Эта новость ошарашила меня. Я мог ожидать чего угодно, но только не такого. Кто-то преследует Святую?!

Это люди из Храма или агенты кого-то из моих коллег — Четырёх?!

— Кто-то преследует мою жену?! — удивлённо переспросил я у Хагаты.

— Да, — кивнула она. — Один известный на весь город повеса положил на неё глаз. Многим девушкам он житья не давал, теперь вот и ваша жена стала его целью.

Что?! Это не люди из Храма, а просто какой-то повеса?!

Я перевёл взгляд на Святую и оценивающе посмотрел на её волосы, спину, зад, бёдра. Я попытался представить себя на месте мужчины, который мог бы увлечься ею. Она была привлекательна, но не первосортная красавица.

Впрочем, любовь или страсть — штука странная. Сложно объяснить, из-за чего люди влюбляются друг в друга или испытывают влечение ко вполне конкретному человеку — зачастую посторонним непонятно, что влюблённый мог найти в предмете своей любви. Очевидно, в сознании людей присутствуют какие-то паттерны, шаблоны, и когда появляется некто, соответствующий этим шаблонам — человек в него влюбляется.

Я вновь перевёл взгляд на хозяйку ателье.

— Понятно, — задумчиво и слегка встревоженно сказал я. — Я об этом слышу впервые.

— Я не хотела тебя зазря расстраивать, дорогой, — сказала Святая, продолжая возиться с готовкой. — Вчера этот человек лишь немного поговорил со мной, а потом отстал. Я решила, что больше это не повторится, поэтому ничего тебе не сказала. Но он пришёл и сегодня. Если вчера он просто появился и ушёл, то сегодня он перешёл все границы — он караулил меня у ателье весь день, а вечером с компанией своих подручных хулиганов преследовал до дома. Мэдэмэ Хагата оказалась так добра, что вызвалась проводить меня, и только благодаря ей я избежала встречи с этим негодяем.

— Спасибо вам, мэдэмэ, — я поклонился хозяйке ателье.

— Не за что. Я не дам в обиду моих девушек, — просто ответила Хагата и откусила от плюшки, а потом хлебнула чаю. — Но вам стоит знать, что это за человек. Это Истас Равезон. Он сын одного из членов городского парламента, Одрика Равезона. Поэтому нет смысла просить помощи у городской стражи — ему ничего не сделают. Он известен как большой повеса и приставала. Уже несколько лет он домогается любой женщины, которая ему приглянется, несмотря на то, замужняя она или нет, и никто не может его урезонить. На откровенные преступления он ещё вроде бы не шёл — не врывался в дома, не устраивал драки с мужчинами тех женщин… Поэтому лучший способ защитить вашу жену от его преследований — это быть рядом с ней. Вам нужно начать встречать вашу жену после работы и сопровождать до дома, не отпускать её никуда одну. Приводите её с утра в ателье и встречайте вечером после работы — вот мой вам совет.

То, что вывалила на меня эта женщина, серьёзно испортило мне настроение. Если этот человек — неприкасаемый для властей и стражи — тогда он представляет проблему.

— Я вас понял, — сказал я.

— Извини, что так вышло, — жалобно протянула Святая от очага.

— Ты здесь ни при чём, дорогая, — сказал я.

Святая же не виновата в том, что у этого Истаса Равезона имеются какие-то причудливые стандарты красоты в голове, из-за чего он, увидев Святую, воспылал к ней страстью. У парня странные вкусы: почему его интересует эта простушка, эта… откровенная деревенщина?!

Хозяйка ателье ещё некоторое время провела с нами, а потом попрощалась и ушла. Святая закончила готовку ужина, и мы поели.

Вскоре пришло время ложиться спать. Я лёг со Святой, и она взяла меня за руку и заговорила:

— Ещё раз, извини, что так получилось, Андаль.

— О чём ты?! Ты не виновата в том, что какой-то приставала положил на тебя глаз и решил проходу не давать.

— И всё же… Я приношу одни лишь проблемы. Возможно, я могла что-то сделать, чтобы раз и навсегда отвадить его, но мне не пришло ничего в голову… Теперь ты вынужден из-за меня терпеть затруднения на работе. Тебя отпустят пораньше?

— Не знаю, но я буду требовать этого у своего работодателя. Прекрати корить себя, ты ни в чём не виновата.

— С одной стороны, да. Но с другой — памяти я лишилась, полноценной любящей женой тебе быть не могу, теперь ещё какого-то мерзавца заинтересовала… Я приношу несчастья! Будто на мне лежит проклятье! Извини за то, что я такая… невезучая.

— Прекрати говорить глупости, — сказал я. — Никакая ты не невезучая.

— Ты такой хороший, Андаль, а я такая никчёмная. Я не заслуживаю такого замечательного мужа, как ты.

— Если я такой замечательный, тогда ты не можешь быть невезучей — разве невезучая получила бы такого хорошего мужа, как я?

Она замялась, не найдя что ответить.

— Ты прав, пожалуй, — с усмешкой сказала она.

Я повернулся к Святой и поцеловал её в лоб.

— Перестань думать о том человеке. Как только вы с мэдэмэ Хагатой рассказали мне об этой проблеме — можешь считать, что проблема решена. Просто выброси это из головы, я со всем разберусь.

— Ты сможешь? Он же сын важной шишки. Я сама слышала от стражника, как тот сказал, что они ничего не могут с ним поделать.

— Я поговорю с купцом. Фибах — тоже важная шишка здесь.

— Ах да, Фибах! — воскликнула Святая. — Вечно забываю его фамилию. Меня иногда спрашивают о том, где ты работаешь, а я всё никак не могу назвать твоего нанимателя, вечно его фамилия вылетает у меня из головы. Фибах, Фибах…

— Да, Фибах. Он меня высоко ценит. Он поможет мне решить эту проблему.

— Ты такой уверенный, — вздохнула восхищённо Святая. — Ты действительно можешь справиться с любой проблемой.

Она вдруг резко придвинулась ко мне и поцеловала в губы.

— Чмок! Я помню, как уверенно ты себя вёл в том жутком, осаждённом городе… Чмок!

Святая навалилась на меня, её лицо нависало над моим, горячее дыхание Святой обдавало мои щёки. Она решительно опустила руку вниз и взялась за то, что у меня между ног. Продолжая страстно меня целовать, она начала трогать и натирать у меня там внизу, очень быстро приводя всё в «боевую готовность».

— Ты мне нравишься, Андаль, — возбуждённо прошептала Святая. — Я начинаю влюбляться в тебя.

— Влюбляться в собственного мужа?! Звучит забавно.

— Я думала… недавно… чмок! Я подумала: какая разница… ах… помню