– Нет, Танюш. Кому бы такое в голову пришло? – Степаныч помотал головой.

– А зачем твоя мать в то время приходила к своей подруге – Раечке с просьбой занять $ 3 000? – не сдавалась Таня.

– Не знаю, – ответил Степаныч. – А рассказывать правду никто не хочет.

– Вот именно! – все всё знают, но при этом никто не говорит о настоящем положении вещей, – Таню распирало от негодования. – А потом и вовсе начинается такое, что ни в одну нормальную голову не поместится! После просьбы о займе сестра твоя пишет заявление в милицию о том, что ты её якобы шантажировал.

– Это если не считать её писем на мой электронный адрес, – добавил Степаныч.

– А кстати, где они? – спросила Таня.

– Да вот одно из них, в папке. И в компьютере есть. – и Степаныч показал жене содержимое папки, вернее – одного из листов, находящихся внутри:

«Письмо врагу

От кого: Светлана Калинина

Кому: Александр Коновальчук

«ты думаешь что тебе пригодится справка о составе семьи? я как тебя выпишу обязательно занесу эту бумагу в собес!

и еще я подумала не сообщить ли твоей хозяйке кто живет в ее квартире? давно, сука, не спал на вокзале?

то гавно которое ты хотел, ты сделал. теперь очередь за мной»

Было и ещё одно. Только что толку с этого, если никто на это на обращает внимания – ни милиция, ни суд, ни прокуратура.

– А с чего это началось? – спросила Таня, – а то такая масса событий навалилась, что я и забыла уже.

– Началось всё с моей просьбы о займе. А когда она написала заявление участковому, я выложил статью в интернете, где описал всю эту гнусность. Тогда она через суд выписала меня. – Примерно так, – ответил Степаныч.

– Сразу чувствуется, что вы родня, – скривила губы супруга.

– Да, только у меня есть судимости, а у них нет. Поэтому никого особо не интересует – прав я или виноват…

– Но впечатление такое, что это у твоей сестры три ходки – настолько жестоко она расправляется со своим родным братом. И ведь даже не стесняется своих поступков! – поразилась Таня.

– Ну, на Светку сильно бочку не кати, – сказал Степаныч. – Она всего лишь марионетка в опытных руках… Блин, прям как в песне получается! А если серьёзно, то так оно и есть.

– Что ты хочешь сказать? – спросила жена.

– Да ничего особенного. Помнишь, как на даче мой отец отговаривал тебя выходить замуж?

– Конечно помню.

– А ведь всё это идёт ещё с тех времён, когда отец попытался подсидеть собственного начальника на работе. Но в итоге он практически в буквальном смысле обосрался и был отстранён от дел. Ну а когда за свои «подвиги» он лишился высокой пенсии, виноватым решил сделать меня. А сестрёнка… он просто привык манипулировать людьми.

– Но она тоже хороша, – сказала Татьяна, – Помнишь, как она угрожала рассказать о твоих судимостях хозяйке квартиры, на которой мы жили в Харькове?

– Ещё бы мне не помнить, – ответил Степаныч, – ведь после этого резко подорожала квартплата, и нам пришлось съехать оттуда.

На какое-то время в комнате повисла тишина – и муж, и жена вспоминали всё, что пришлось пережить за это время.

Первой молчание оборвала Таня:

– Саш, а может… пусть Бог с ними разбирается? Если они такие бедные-несчастные, пусть всё остаётся им. А мы с тобой сами себе заработаем!

– Может ты и права, Танюша. По крайней мере за эти два года мы только много растратили, но ничего не приобрели. Нас вытолкали на улицу, ещё и недовольные все – помнишь ту смс-ку моей дочки, в которой она обвиняет меня: мол, вместо того, чтобы налаживать отношения со своими детьми, я женился? – Настроения такие разговоры Степанычу не добавляли, но всю эту историю необходимо было довести до логического завершения.

– Конечно помню, Саша. Но пусть всё это остаётся на их совести. А мы будем всё начинать сначала.

– Будем, Танюш, обязательно будем! – ответил Степаныч. – Только предстоит нам не только дом построить и засадить сад деревьями. Но и объяснить своему прежнему окружению – почему так произошло.

– В смысле? – не поняла Таня.

– Да я тут случайно нашёл в «Одноклассниках» девчонку, с которой вместе учился в школе. Вот она мне и напомнила о том, что тогда, много лет назад, всю эту историю показывали по телевизору и описывали в газетах. Представляешь, какое у них обо мне сложилось мнение? Ещё и папенька подлил масла в огонь – по словам той же одноклассницы, он тогда прилюдно отрёкся от меня. Сказал: «Нет у меня больше сына». Только почему-то отец умолчал о том факте, что воспитывал меня именно он. И если я действительно виноват, то он не отрекаться должен, а вместе со мной нести наказание!

– Ничего, Саш, прорвёмся, – ответила жена. – А мнение людское… оно ведь как голодная женщина – всегда готово подстроиться под сильного…

Степаныч не был мистиком и в сверхъестественное мало верил, просто не обращая никакого внимания на то, что не укладывалось в обычную логику. Но порой ситуация складывалась таким образом, что её и требовалось бы объяснить, однако в привычные рамки она никак не хотела помещаться…

К примеру, и он, и его жена давно отметили тот факт, что если кто-то когда-то и обижает их, он обязательно впоследствии за это рассчитывается. Причём случалось всё само собой. Правда Степаныч, более скептически настроенный, относил такое явление ко всем без исключения – т. е. природный закон равных по силе действия и противодействия, стремящихся восстановить нарушенное равновесие. Другими словами – если ты применишь силу, то впоследствии такая же сила будет применена к тебе. И ничего тут не было особенного.

Однако возникшая впоследствии ситуация с апелляционным судом, когда Степаныч сдуру попытался отыскать правду в юриспруденции, заставила посмотреть на вещи под другим углом и поверить в какие-то, посторонние что ли, силы.

Когда Степаныч приехал на площадь Руднева, вокруг всё было тихо. Солнышко светит, небо голубое, на лавочках люди, погружённые каждый в свои мысли. Время ещё позволяло и он тоже присел на свободной лавочке. Минут на десять можно было расслабиться и отключить мысли от порядком надоевшей уже судебной темы. Да и чего напрягаться – на сегодня они уже наняли адвоката. Вот пусть он и думает.

Но подумать пришлось и им – происходящее заставляло задуматься. Ведь, как оказалось, суд проходил уже после предупреждения о заминировании. Которое, по сообщениям в сети, поступило в 9.45, а суд начался в 10.00. Тем не менее, дело Степаныча быстренько рассмотрели. Вернее, признали его апелляцию необоснованной, даже не заглядывая в бумаги – решение было вынесено буквально за пять минут. Поразило ещё и то, что впоследствии оказалось, что под этим решением нет ни одной реальной подписи с указанием фамилии судьи. Значились только три слова в столбик: «Подпись», «Подпись», «Подпись», написанные одинаковым почерком. И как это прикажете понимать? – они пытались скрыть фамилии тех, кто вынес такое необоснованное решение? Впрочем, почему необоснованное? Не исключено, что материальные основания для него были…