Через несколько секунд всё смолкает. На сцене что-то происходит. Я пропустил, как появился президент Рид. Он уже подходит к микрофону. Пуговицы его болотно-синего пиджака застёгнуты, что заставляет ткань облегать его подтянутый торс. Занимается ли он спортом? Наверное, да. У него же есть для этого все возможности. Отсюда я не могу разобрать, что выражают его глаза. Есть ли в них злоба, ненависть, печаль, досада или радость. Я лишь могу заметить, что его подбородок чуть задран вверх. И ещё, мне кажется, будто его ноздри постоянно то расширяются, то сужаются.

– Жители Аридафии, я не буду тратить много вашего времени сегодня, – произносит он уверенным, спокойным голосом, в котором ощущается непоколебимая вера в собственное всевластие. – Праздник не должен заполняться только речами политиков. Многие из вас прибыли из других регионов, чтобы повидаться с родными или друзьями, посмотреть на достопримечательности нашей столицы, а также познакомиться с последними научными достижениями не только Корпорации, но и всей страны…

Пока президент Рид вещает, я замечаю какую-то возню позади себя. Слышится ворчливый женский голос и возмущённые выкрики окружающих.

– Корпорация всегда работала на благо людей, чтобы привести всё человечество к процветанию, – продолжает Рид.

– Фальшь, фальшь, лжец! – раздаётся женский голос справа от меня. – Кто за всё это ответит? Трусы!

Я поворачиваю голову и вижу женщину лет пятидесяти. Её безумные выцветшие круглые широко распахнутые глаза глядят перед собой в никуда. Тонкие пряди поседевших волос прилипли к мокрому лбу. Я смотрю на её лоб, и мне почему-то кажется, что он холодный. Я не знаю, как реагировать. К ней уже направляются трое полицейских.

– Нет подвига в ваших словах! Убийцы! – она продолжает кричать, когда ей заламывают руки.

Президент Рид на некоторое время прерывает свою речь, чтобы дать возможность полицейским увести сумасшедшую.

Мои глаза встречаются с глазами женщины, когда ей уже заломили руки. Двое полицейских в тёмно-зелёной форме начинают оттаскивать её вбок от сцены.

– Убийца! – кричит она, явно обращаясь ко мне, а не к кому-то ещё.

Я распахиваю глаза и втягиваю голову, отворачиваясь. Мне неприятно видеть безумную.

– Не отворачивай своё лицо, Коулман! Я тебя узнала! Гореть тебе! – Едва она успевает это выкрикнуть, ей затыкают рот.

Она только что произнесла мою фамилию. Откуда она знает меня? Во рту пересыхают остатки влаги, язык становится шершавым. Зачем она это кричит? Что вообще творится? Боковым зрением я ловлю на себе чей-то взгляд со сцены. Наши глаза с президентом Ридом встречаются. Я вижу в них растерянность и испуг. Складывается впечатление, будто он напуган и удивлён не меньше меня. Толпа начинает гудеть. Внезапно в мою сторону летит что-то оранжево-жёлтое, но я успеваю увернуться. И тут в двух метрах от меня, совсем рядом со сценой, разливается лужа пламени от зажигательной смеси.

– Долой корпоратов! – раздаётся низкий, выразительный мужской голос.

Несколько человек подхватывают возглас. В сторону сцены летят ещё бутылки. Рид спешно покидает сцену, заслоняемый телохранителями. Двое людей в форме службы безопасности следуют ко мне. Я пытаюсь от них спрятаться, но один, почти лысый, хватает меня за плечо.

– Сэр, вас лучше сопроводить.

– Куда? – напрягшись, спрашиваю я.

– Подальше от площади.

– Давайте проберемся левее от толпы, – предлагает он мне, и я понимаю, что они просто хотят защитить меня, а не увести или арестовать. Мысли по поводу ареста часто возникают в моем мозгу, расстраивая стройные ряды мыслительных процессов.

Мы медленно протискиваемся через толпу. Суматоха нарастает. Я замечаю, что в толпе есть несколько мест, откуда выкрикивают антиправительственные лозунги. Группы кричащих равномерно разбросаны по всей площади.

Раздаются выстрелы. Несколько взрывов грохочут буквально в пяти метрах от меня. Я вижу, как куски окровавленного мяса осыпают пожилую даму в зелёном платье. Она вопит. Девочку рядом с ней выворачивает чем-то розово-серым на светло-фиолетовую плитку, покрывающую всю площадь. Стоны, вопли и крики перемешиваются с залпами выстрелов полицейских. Люди в панике разбегаются в разные стороны. Меня ведут к ограде, где есть потайные ворота. Один из офицеров службы безопасности открывает их для нас, и мы выходим в пространство между оградой и застеклённым первым этажом длинного высотного дома.

– Вы дальше сами дойдёте? – спрашивает меня тот же лысый человек из службы безопасности, когда мы втроём отходим на два квартала от места бойни.

– Ага, спасибо, – растерянно отвечаю я. – Что происходит? Что это было?

– Вероятно, мятежники, – пожимает он плечами.

– А такое раньше случалось? – не могу угомониться я.

– Именно такого – нет… – почёсывая лысину, произносит он.

– Ааа… понятно… – произношу я, собираясь прибавить шагу, чтобы поскорее отделаться от службы безопасности «Плазмиды».

– Вон этот засранец и изверг! – раздаётся возглас позади нас.

Я вижу, как из лба лысого наёмника службы безопасности вылетает что-то округлое и красное. Пуля прошла его голову насквозь. Трое крупных мужчин бегут за нами вдоль здания. Второй наёмник вытаскивает пистолет и с первого же выстрела попадает в грудь стрелявшему. «Метко. Не зря они свои деньги получают», – думаю я.

– Беги! – орёт он мне.

Я бегу со всех ног. Слышу два выстрела с коротким интервалом. Оглядываюсь и вижу вдалеке, на пересечении двух улиц, падающего замертво второго наёмника службы безопасности. Рослый мужчина перепрыгивает через его тело и мчится за мной. Я разворачиваюсь и бегу ещё быстрее. Сердце вот-вот выпрыгнет через горло. С каждым выдохом воздух раздирает легкие, словно когтями. Зачем я им нужен? Почему этот человек гонится за мной?

Я поворачиваю в узкий переулок и бегу вдоль контейнеров с мусором. Я совсем немного знаю этот район, но память подсказывает мне, что слева будет дугообразная улица, ведущая к газону перед оградой зоопарка. Мне хочется остановиться и отдышаться, но раздавшийся сзади выстрел подсказывает мне, что это определенно плохая задумка. Я сворачиваю в косую улицу, пуля врезается в стену, и осколки кирпичной кладки больно бьют мне по щекам. Мой преследователь не скупится на пули. У меня же нет ничего – ни пистолета, ни ножа. Только свои собственные руки и ноги.

Я пробегаю через всю узкую улицу, слыша топот ног за спиной. Сворачиваю за угол здания и резко торможу перед песочной дорожкой, дугой огибающей западную часть зоопарка.

Когда я слышу приближающиеся шаги, приготавливаюсь напасть на своего противника. Я наношу удар по руке с пистолетом, показавшейся и-за угла. Слышу вопль. Я явно застал преследователя врасплох. Он роняет пистолет, я подскакиваю к нему и бью коленкой в живот, а потом в челюсть так, как меня учил Тод. Боль пронзает кулак и отдается до самого локтя. Челюсть оказалась слишком крепкой.