– Свежий взгляд, – подала голос Лейни. – А версия хороша.

Силь обернулась и благодарно кивнула экономке.

– Да… – кивнул Нейтан. – Завтра свяжусь с Марианной. Пусть проверит. Если подумать, таких «грешников» в Омирше действительно не так уж и много. В основном потому, что те, кто видит, что карта не идет – останавливаются. Если Сиэлла права, то Туз болен. Он наказывает не тех. Никто и никогда не заставляет обезумевших игроков идти ва-банк. Никто.

– Я думаю, мало кто в этом городе способен назвать Туза психически нормальным, – заметила Лейни.

Силь почувствовала, как внутри поднимается волна благодарности к этим двоим. Ее выслушали. И даже приняли всерьез.

– Может… если ты веришь мне, то… тебе не стоит сегодня идти играть? – спросила Силь. – Ты же не спал опять всю ночь. Мне кажется, тебе нужно отдохнуть… Прост… – Она прикусила язык. Ей же уже сказали, чтобы она перестала все время просить прощения.

– Она права. Все равно толку нет. А мороз на улице неслабый. Утром свяжешься с Холерой, пусть разведает, – поддержала ее Лейни.

Нейтан моргнул. Посмотрел сначала на Лейни, потом на Силь. А затем все равно надел плащ.

– Хорошо. Тогда… прогуляемся? – Он протянул руку Сиэлле.

Та сглотнула.

– Я… не хотела выходить дальше сада, – слабым голосом сказала она. – Но если ты хочешь, то давай, я…

«Не могу тебе отказать».

«Крису ты уже отказать не смогла…»

– А мы дальше и не пойдем, – позволив улыбке тронуть свои губы, ответил Тинклер. – Но ты бледна. Свежий воздух тебе не повредит. Заодно и поговорим.

Силь хотела сказать, что он тоже не выглядит выспавшимся. И тоже бледен.

Но промолчала. Сделав все, чтобы ее рука не дрожала, она вложила свою ладонь в ладонь Тинклера, порадовавшись, что не забыла надеть перчатки.

Она не хотела, чтобы он слышал ее мысли.

А ведь, если подумать, это его самый главный недостаток. От него нельзя скрыть мысли. Даже те, за которые потом будет стыдно.

– Я с вами точно не пойду, – заявила Лейни таким тоном, будто Нейтан и Сиэлла ее уже час уговаривали. – Прошлой ночью так намерзлась, что мне все время хочется завернуться в плед. Или забраться в камин. Так что я, пожалуй, распоряжусь насчет ужина, а потом залезу в горячую ванну.

– Удачи, – хмыкнул Нейтан.

Они вышли на крыльцо, и Силь вдохнула полной грудью.

На улице было холодно. А на душе, несмотря на всю неопределенность, – тепло.

Снег скрипел, разбивая тишину, а Силь думала о том, как жалко осквернять белое убранство следами. Она не хотела сходить с дорожки, как они с Лейни это сделали вчера. Нейтан, кажется, тоже. Когда они спустились с крыльца, Сиэлла отобрала свою ладонь и взяла его под руку.

Держаться за руки – это больше подходит влюбленным. А они… кто они?

Сиэлла все еще никто. У нее есть собственная могила, в которой лежит безымянная девушка. И в свете того, что она теперь знает… Тинклеру, наверное, было трудно хоронить ее. Он ведь думал, что она действительно мертва. Он винил себя за побег, возможно, ее «смерть» его тронула.

Но спрашивать об этом Силь не стала. Зачем?

Скрип снега напоминал его голос. Возможно, если бы она не сбежала, вышла бы за него замуж, она бы привыкла к этой дисгармонии. В конце концов, обладающий мелодичным голосом Крис оказался… не самым лучшим человеком.

Сиэлла решила, что не будет держать на детектива зла. Он просто был увлечен. Его увлечение оказалось коротким, но он был искренен поначалу.

Тина предупреждала ее… но Силь тогда было некогда об этом думать. Или она просто не хотела.

– Сиэлла… – Когда они обошли сад по кругу, Нейтан наконец решил заговорить. – Я хочу, чтобы ты поняла: в моих силах вернуть тебе твою жизнь. И объявить твою смерть ошибкой. И когда придет время – я это сделаю. Если хочешь, я это сделаю уже завтра.

Силь подняла на него взгляд.

Она даже до побега видела, что у него глаза – усталые. Ночная жизнь оставила на нем свой отпечаток… он слишком мало спит. А тут еще она со своими проблемами…

Опять жутко захотелось попросить прощения.

– Не надо… – Сиэлла поджала губы. – Если ты не против, я хотела бы… остаться здесь. Я хочу найти Туза. Я хочу, чтобы убийца Элджа получил по заслугам. Если, конечно, ты не против.

Нейтан тихо хмыкнул.

– Я не против, – ответил он. – В этом доме слишком тихо. А ты – одна из тех, с кем можно поговорить.

Беспомощно улыбнувшись, Силь спросила:

– Может… может, пойдем в дом? Мне кажется, лучшим для тебя будет поужинать и поспать. Ты ведь всю ночь не спал опять… это я виновата. Не надо было говорить о ребенке.

– Может, еще один круг? – спросил он в ответ.

Силь пожала плечами.

– Давай… – не стала спорить она, хотя мороз щипал щеки.

Скрип снега под ногами звучал умиротворяюще. Нейтан же собирался поговорить… вот почему он предложил продолжить прогулку. Тогда почему он молчит?

Как же хочется перестать все время думать, что она перед ним виновата!

– Нейт… Нейтан… можно спросить? – нарушила молчание Сиэлла, когда они прошли половину второго круга. Надо узнать, сможет ли он сделать ей новые документы. Домой нельзя, а значит, нужно перестать думать о себе как о Сиэлле Ремур.

– Можно. – Он хмурился.

Она что-то делает не так?

«Он просто ищет слова», – прошептала Старуха.

– Вчера вечером, когда я сказала о том, что беременна… что ты искал в моих мыслях? – выпалила Сиэлла, хотя хотела спросить о другом.

Нейтан хмыкнул, а Старуха радостно заворчала. Силь поняла, что ее дар сработал. Тинклер хотел поговорить именно об этом, но не мог найти слова.

Теперь придется.

– Что ты искал? – повторила Силь.

Он нахмурился, а потом остановился, заставив остановиться и ее. Повернувшись к Силь, он поймал ее взгляд и ответил:

– Изъян.

– Что? Какой еще изъян? – прошептала Сиэлла, не в силах освободиться. Нет, из его глаз не сочилась тьма, но отвести взгляд решительно не получалось. – Я полна этих изъянов, – попыталась пошутить она.

Она чувствовала себя кроликом в силках.

– Нет, – тихо ответил он, качнув головой. – Я так его и не нашел…

– О чем ты? – прошелестела Силь, чувствуя, как мороз отступает под натиском жара, прилившего к щекам.

Его взгляд был тяжелым, но, несмотря на это, Сиэлла видела, что он… восхищен.

Восхищен? Чем?

– Ты узнала о том, что я менталист, умеющий читать мысли, только вчера, – сказал он. – А о своей… беременности намного раньше. Знаешь, я думал, что таких, как ты, не бывает. Даже выбирая тебя, я не знал, до какой степени ты прекрасна.