– Я не собираюсь делать глупости, – твердо ответила Сиэлла.

Лейни улыбнулась.

– Хорошо. Я, пожалуй, тоже пойду отдохну. Дома было так холодно, что я толком и не спала. Так что если захочешь поиграть на своем рояле…

– Это не мой рояль…

– …если захочешь поиграть на чужом рояле, подожди, пока все проснутся, хорошо?

Силь кивнула. Она и не собиралась играть.

Она хотела понять, почему Старуха твердит, что Тинклер играет неправильно.

И она поймет. Обязательно поймет.

Проводив Лейни взглядом, Сиэлла зашла в кабинет. А потом и во второй.

Положив папку на стол, она подумала, что неплохо было бы попросить служанку принести сюда кофе… ладно, травяной чай.

Если уж ее несостоявшийся муж заботится о том, чтобы не убить ее ребенка, то она уж точно не будет этому сопротивляться.

Несмотря на смутные опасения, работать с бумагами было легко. В прошлый раз ее тошнило от мысли, что сделали с Элджем, и читать отчеты, где в подробностях описывалось то, что с ним случилось, было трудно, но в этот раз все было по-другому.

Она свыклась с мыслью, что любимый мертв? Или это оттого, что она не открывает отчеты мастера смерти?

Изучив все доступные материалы, включая содержимое папки, принесенной сегодня Лейни, Сиэлла выяснила следующее: последнее оставшееся совпадение, которое можно было принять за связь, оказалось пшиком. Маркиз Жан Норей позапрошлой ночью выиграл, следовательно, отрубленные пальцы означали не выплату карточного долга, а что-то иное.

Позапрошлой ночью Туз убил только двоих, еще двое оказались не такими… свежими. Убийца где-то спрятал два тела, чтобы в следующую ночь разложить все четыре трупа вокруг ратуши.

Что он хотел этим сказать?

Предупреждение для мэра?

Она сейчас в доме его брата…

Или Туз хочет, чтобы его заметили?

Четыре человека вокруг главного здания города. Четыре масти. Но почему раньше он убивал по одному? Почему был такой большой перерыв? Перерыв – и триумфальное, громкое возвращение.

И где связь между жертвами?

Знатные и простолюдины, мужчины и женщины, заядлые игроки и те, кто посещал игорные дома не так уж и часто… что их всех связывает?

Почему Туз не клюет на Нейтана?

Почему Старуха настойчиво твердит: «Он играет неправильно». А как тогда правильно?

Если отрубленные пальцы – не символ выплаты долга, то что?

И что же все-таки означает печень во рту?

Этим делом занимался весь первый участок магполиции, и работа была проделана огромная. Были собраны досье на каждую жертву: мужья, жены, родственники. Враги. Последние партнеры по игре.

Связи не было.

Туз… а почему именно туз? Сильнейшая карта, бьющая все остальные. Что она символизирует? Что убийца бьет туза?

Бьет.

Туза.

Сиэлла, разволновавшись, махнула рукой, и одна из папок, наваленных кучей на столе, упала, и из нее выпал листок.

Досье Элджа. Его Силь не хотела читать. Она ведь и так знает все о том, кого любила, правда?

Дрожащими руками подняв листок, Сиэлла вчиталась в содержимое. Элдж действительно не был игроком и, по данным магполиции, сел за карточный стол всего пять раз.

Двойка бьет туза.

Пять раз. И все эти пять раз были известны.

«Он играет неправильно».

Первый. Элдж выигрывает небольшую сумму. Наверное, в первый вечер он боялся больших ставок.

«Я – пас…»

Второй. Элдж в тот вечер выигрывает и проигрывает, в итоге не потеряв и не обретя ни медянки.

Сильнейшая карта…

Третий. Элдж выигрывает крупную сумму, проведя за карточным столом всего час.

«Он играет неправильно…»

Четвертый. Еще один выигрыш – настолько мелкий, что не стоит внимания. Элдж попал на какого-то юнца, у которого в принципе не было денег.

Двойка бьет туза…

Пятый. Небольшой проигрыш. И убийство.

Сиэлла уставилась на досье Элджа. Перечитала еще раз про вечер накануне его смерти.

И поняла.

Туз – это не только сильнейшая карта.

Туз – это единица.

Меньше единицы в карточном мире просто ничего нет.

Как и нет связи между жертвами. Ее действительно нет! Туз не выбирает своих жертв.

Он ищет виновных.

Поэтому первые убийства были частыми. Поэтому был перерыв, потом убийство, а потом… потом он уезжал из города, не иначе… поэтому, когда он вернулся, виноватых было уже четверо.

И он разозлился. Показал главе этого города, что вокруг него одни подонки.

Печень – это не благородство.

А – подлость.

Кажется, Сиэлла поняла, почему Туз не клюет на наживку.

Потому что Нейтан Тинклер действительно играет неправильно…

Досье на других жертв частично подтвердили догадку Сиэллы. Торговец рыбой, Элдж, маркиз Жан Норей, старший Крейн. Четверо из десяти действительно были «виновны». А что, если и остальные шестеро – тоже? Возможно, в этом направлении детективы просто не копали, ища связь между жертвами.

Потому что связь нужно было искать не там.

Она есть. Но ее и нет.

Спокойно, Сиэлла, спокойно. Ты можешь ошибаться. Твоя версия подтверждается в четырех случаях из десяти. Ты не можешь быть умнее всего первого участка магполиции!

«Они устали. Они все устали заниматься этим безнадежным делом», – шепнула Старуха.

Силь сложила папки обратно, постаравшись, чтобы на столе Нейтана был такой же порядок, как и до ее прихода, и вышла из кабинета.

Только оказавшись в холле, она обнаружила, что просидела над бумагами почти весь день и пропустила обед. Из кухни слышался голос Лейни, и Силь недолго думая отправилась туда.

– Соль. Спаржа. Молотый перец и куркума. – Лейни стояла посреди кухни, наполненной ароматами жареного мяса и приправ, и что-то отмечала карандашом в толстой тетради. Силь поняла, что это – нечто похожее на расходную книгу. – Мясо? Рыба? Чеснок?

Немая кухарка кивала или мотала головой после каждого слова, и Силь поняла, что Лейни занимается своими прямыми обязанностями экономки. По-другому понять, что требуется, очевидно и нельзя – ведь слуги в этом доме не могут говорить и не владеют грамотой.

– Ты откуда такая бледная? – подняв глаза, спросила Лейни, бросив взгляд на Силь. – Погоди… ты что, все это время в кабинете просидела?

Сиэлла кивнула, только сейчас ощутив, что голодна. А еще голова немного кружилась, но это оттого, что она много часов просидела над бумагами.