Дернул волосы, сцепив пальцы на темечке, захлебываясь горечью, завыл в набухшее дождем небо. Я не переживу этой потери. Легче мир сжечь дотла, чем представлять, что может случиться.

— Я поведу, — буркнул Береговой и, пользуясь тем, что я замешкался, залез в салон.

Машина загудела, в груди вибрация отозвалась тянущей болью. Меня словно бульдозером переехало, не мог шевелиться и двигаться.

Но я чувствовал, что Варя жива. Что она, пусть и злится на меня, знает, что приду на помощь.

Я должен.

— Серый, ты едешь? Или уснул?! — крикнул Лютый через окно.

Я дернулся ко второй двери, и мы сорвались с места.

Несколько минут Лешка перезванивал своим, объяснял, что делать, на ходу придумывая несколько вариантов спасения сестры.

— И что дальше? — спросил я, когда мы выехали на трассу и кратко обрисовали примерные действия. Холодно, расчетливо.

Мы объединились ради общей цели, и я не задумывался в тот миг, что будет дальше.

Меня все еще безумно колотило, кровавая тьма заливала глаза, рук не чувствовал, потому что бесконечно сжимал кулаки, но я готов умереть ради Вари. Пусть уже Лютый говорит, что конкретно нужно делать, а то все вокруг да около. С Чеховым так нельзя, он любого переиграет. Здесь нужно быть гением хитрости и коварства, чтобы выпутаться, а я прямой, как стрела, что выпустили из лука, Лешка же тяжелый, как удар наковальни… Не выжить нам в этом бою.

И Лютый, и я это понимали, но не озвучивали.

— Главное, успокоиться, — протянул бывший друг, поджимая губы и стискивая руль. — Чех забрал Варю для шантажа. Его целью была не она, а, — Береговой повернул голову, окинул меня спокойным взглядом, свел брови, будто ему неприятно это осознавать, и договорил тише, — я. Значит, привезем ему меня.

— Ему нужен был не ты, — я потер подбородок. Щетина стала жесткой, несколько дней не приводил себя в порядок, раньше для Вари каждое утро брился, чтобы не колоть ее нежные губы.

Но последние дни не до этого было.

Меня сильнее затрясло. Хочу отмотать время вспять и никогда с ней не встречаться, вычеркнуть из своей жизни тот осенний день, когда я переступил через себя и выкрал девушку.

— А кто? — переспросил Лютый.

— Чехову нужен был твой крах. Без понятия, что у него в голове, но убивать тебя он не планировал, возможностей хватало.

— Не подобрался бы, — коварно улыбнулся Лешка и поддал газу на пустом участке дороги.

Я криво ухмыльнулся.

— На крестинах Нади, например.

— Тварь! — руль заскрипел от сильных пальцев Лютого. — Объясни мне, как ты выжил тогда? И откуда это все? — он перевел взгляд на мои шрамы.

— Подарочки, — губы растянулись в горькую улыбку, от этого мое лицо всегда выглядело еще страшнее. — Из нашего прошлого.

— Отвечай прямо, — Леша снизил голос.

— Ладно, — я откинулся на спинку сидения и прикрыл глаза. — Я тебя ненавидел. За предательство. За то, что тогда тупо меня бросил в жернова…

— Они подсунули такие доказательства, что я не мог не поверить… — пролепетал Береговой. В мимике неуловимо мелькнуло сожаление. Или это мне почудилось?

Я качнул головой, мол, уже посрать.

— Я все равно не желал тебе зла, — ответил спокойно, хотя внутри бушевал ураган, способный смести пол планеты. — Хотел уйти из вашей жизни и забыть навсегда, но…

— Чех умеет принуждать, да? — догадался Леша. — И слабое место нашел, так ведь?

Я перевел взгляд и сузил глаза.

— Настя, да? — предположил Береговой.

Я кивнул.

— Вот же мразь! — руль снова запищал. — Он знал, что твоя сестра в Америке, под нашим присмотром, что Звонарёв от нее не отходит, что ты до нее не дотянешься и не проверишь, а достать фото и видео, чтобы шантажировать, Чех мог легко.

— Я все это время думал, что Настюха у него в лапах, но, по сути, так и было. Вы все, мы все, под прицелом.

— Но как? Мои все проверенные. Откуда была утечка? Даже охрана — это свои люди. Каждый.

Леша на миг задумался и резко чертыхнулся в сторону.

— Кроме одного. Мы его полгода проверяли, испытывали и провоцировали, нигде не прокололся, а на прошлой неделе Стас нашел некоторые нестыковки в его деле… Слишком парнишка был чист. Это он Варю сегодня увозил в больницу. Пиздец!

— Почему мне не сказали, что она собралась куда-то? — я злился на себя, ведь мог предположить, что Чех сыграет на опережение. — Почему Лина с ней не поехала?

— Боже! — Леша вдавил педаль газа и крутанул рулем. Нас немного занесло в сторону, но джип тут же выровнялся и полетел вперед. — Это же Варвара. Она же Береговая. Упрямая, как я. Ты думаешь, что послушалась бы? Сестра меня не принимала несколько месяцев, думала, что я извращенец какой-то. Пришлось даже тест на родство делать, хотя и это не расположило ее.

— Не удивительно. Она всегда такая. Непокорная. С первого дня нашей встречи, — чувствуя прилив ненависти к себе, я отвернулся в окно. — Варя каждый день доказывала, что сильнее всех нас.

— Как вы познакомились? — выравнивая машину на очередном повороте, спросил Леша. — Легенда, озвученная за столом, явно полная чушь.

Я усмехнулся, сплел пальцы, сжав их на коленях, но решил, что врать больше нет смысла.

— Я ее украл.

— Что? — черные глаза резанули по щеке, шрам на щеке Лютого выделился сильнее.

— Заставил стать моей за деньги на операцию Тёмке, — добил я.

— Что?!

— Я думал, что избавлюсь от ненависти к вашей семейке, если одну из вас сломаю…

— Вот же! А говоришь, что я мразь, — процедил сквозь зубы Береговой, но не притормозил, только сильнее нажал на педаль.

— Нет, это еще не все, — я сипло и надрывно засмеялся. Вся моя жизнь — настоящая трагикомедия, живот надорвать можно. — Когда муженек изнасиловал ее, я будто сам сломался…

— Если бы я мог это предусмотреть, — покачал головой Леша. — Этот урод мне сразу показался странным…

— Все странные, кроме тебя, да? — я дернул бровью и снова посмотрел Береговому в глаза. Когда-то мы понимали друг друга по взгляду, с полуслова, с полужеста, а теперь… враги. — Или свои прегрешения забываются легче?

— Я, — Леша запнулся, но договорил: — вымолил прощение у Ангелины. Тяжелее было самому себя простить. Когда терять нечего, все возможно и все в твоих руках.

— Нет, я не стану просить прощения у Вари. Я этого не достоин.

— Чушь! И не таких прощали…

— Ты кто? Не узнаю тебя в гриме, — заулыбался вдруг. Слабое тепло растеклось под грудью, будто мы с Лешкой никогда не ссорились. Будто не было предательства. Не было пуль, насилия, смерти любимой девушки. Чуть понизив голос, я довольно добродушно добавил: — Куда это зверюга Лютый подевался? Кажется, мне подкинули подделку.