– Мне казалось, что ты можешь быть моей семьей, – совсем смешавшись, пробормотала она и отвела взгляд.

Рой рассмеялся и только крепче прижал ее к себе.

– Могу и буду. Но не сразу. Мне хочется узнать тебя лучше, моя маленькая жена. Мне хочется кормить тебя пирожными и покупать красивые платья. Возить на прогулки и на балы. Наслаждаться беседами с тобой, ты ведь получила неплохое образование, а мне приятно слушать правильную и красивую речь. Да-да, представь себе, я большой гурман по части беседы – не светской болтовни, а осмысленного диалога, хоть сам иногда и плошаю в этом вопросе…

– А я? Я что буду делать? Это неправильно, что от тебя – все, а от меня – ничего.

Рой тихонько вздохнул и невесомо коснулся губами ее виска.

– А ты за это подаришь мне крылья. Уже подарила.

* * *

Это было самое странное утро в ее жизни. Медленно всплывая из прозрачных, словно акварель, и солнечных сновидений, Бьянка поняла, что так и уснула на руках у Роя. Поняла – и ничуть этого не устыдилась и не испугалась, как будто флакон, что она отдала мужу, связал их куда прочнее, чем обряд в храме Всеблагого.

Тогда… они так и просидели весь вечер. Он обнимал ее и гладил по спине, по плечам, время от времени осторожно касаясь губами макушки. И как-то получилось, что Бьянка незаметно соскользнула в сон, и всю ночь ей виделось что-то очень хорошее и доброе, как будто распахнулось окно в новую жизнь, а все старое, истрепанное и грязное, – осталось позади. Это ощущение легкости и тепла, наполнившее тело, никуда не делось, когда она открыла глаза. А потом вдруг поняла, что лежит в своей постели, корсет расшнурован и ослаблен, и поперек живота – тяжелая рука мужа.

Осторожно, стараясь даже не дышать слишком громко, Бьянка повернула голову. Рой Сандор спал сном безгрешного младенца, лежа на боку и утонув лицом в пуховой подушке. Она никогда, пожалуй, не рассматривала его так близко. Только теперь заметила несколько седых волосков на висках, мелкий белый шрамик, пересекший бровь. А еще у Сандора были совершенно трогательные пушистые ресницы, которым бы позавидовала любая великосветская модница. И красиво очерченные губы. И четкая линия подбородка, и еще рваный шрам, тянущийся от ключицы к горлу… Затаив дыхание и прикусив губу, Бьянка потянулась рукой, дотронулась до этого шрама. Еще никогда в жизни она не позволяла себе касаться мужчины вот так, из любопытства. Да и не особо было интересно. Но то – раньше. Сейчас же она полностью сосредоточилась на ощущении теплой кожи под пальцами, на запахе его тела, одновременно терпком и свежем, словно морской бриз. Все это… было ново. Необычно, непривычно, волнующе. Кончики пальцев начало покалывать от непонятного напряжения. Казалось бы, что здесь такого – потрогать шрам?…

Бьянка поймала себя на том, что у нее совершенно сбилось дыхание, что она захлебывается, как будто только что бежала. Ткань сорочки казалась слишком жесткой, неприятно терлась о грудь.

Может быть, все не так уж и плохо? Ну и что, что Рой хотел отомстить ее отцу и вернуть себе титул? Он больше не ведет себя как мужлан, наоборот, всячески демонстрирует свое расположение. Опять же, улегся спать в ее кровати. Рассчитывает на утреннее продолжение, хм, беседы?

Бьянка прислушалась к себе. Продолжение, да. И невольно посмотрела на полные губы спящего мужчины.

Что и говорить, ей нравилось с ним целоваться. Было в этом что-то безумное, затрагивающее неведомые темные струны души, затягивающее в сладкий водоворот наслаждения, от которого тело делалось невесомым. Бьянка вспомнила, как Рой медленно раздевал ее в карете, лаская каждый дюйм тела, покусывая нежную кожу груди и слизывая с губ ее стоны. Тихонько и разочарованно вздохнула. Жаль, что он тогда остановился, как будто ему был неприятен сам факт ее девственности. Что там папенька наговорил? Не умеет любить благородную леди? Фу, гадко-то как… И глупо. Она уже знает, что Рой Сандор умеет все делать должным образом и даже лучше, чем некоторые другие.

Задумавшись, Бьянка не сразу заметила, что объект ее размышлений проснулся и внимательно на нее смотрит. А когда заметила, то смущенно попыталась отодвинуться. Но кто ж отпустит? Рой по-хозяйски притянул ее ближе к себе, и Бьянка послушно положила голову ему на грудь, блаженно вдыхая его тепло с нотками далекого бриза.

И с некоторым облегчением подумала, что больше не боится. Да, совершенно не боится того, что может с ней сделать этот мужчина.

– Рой, – прошептала она, – уже утро. А я уснула… прости.

– Мы оба выспались, – хрипло ответил он. – Сегодня у нас дела.

Горячие пальцы игриво проложили дорожку по обнаженным плечам Бьянки и замерли у горла. А Бьянка, поддавшись внезапному порыву, взяла его большую руку в свои, поднесла к губам и легонько прикусила кожу на ладони. Глаза Роя потемнели, сделались почти черными.

– Не стоит меня дразнить, дорогая, – он криво улыбнулся, – ты даже не представляешь, какие мысли бродят в моей голове, когда ты вот так делаешь.

И мягко высвободил руку.

Бьянка приподнялась на локте, посмотрела ему в лицо.

– Но почему? Тебе неприятно, что я девственница? Настолько неприятно, что ты не желаешь меня касаться?

Она видела, что Рой Сандор, такой большой, грозный и сильный, вдруг растерялся. Бьянка нахмурилась, ожидая ответа. Потом он улыбнулся ей, как, наверное, улыбнулся бы маленькой девочке. В душе жаркой волной поднималось раздражение. Да что такое? Что не так – с ней или с ним?

– Я… – начал Рой и запнулся.

И в этот миг в дверь спальни деликатно постучали.

– Кого там Темный принес, – с видимым облегчением выдохнул Рой, и уже громче: – Кто там?

– Это Арвин, – раздалось по ту сторону. – Милорд, к вам пришла дама, утверждает, что вы условились о встрече.

– Дама? – Бьянка не нашла в себе сил даже на то, чтобы рассердиться. Приподняла в наигранном удивлении брови.

Рой недоуменно развел руками.

– Что за дама? – крикнул Арвину. – Ты спроси, кто она.

– Милорд, так ведь она частенько здесь бывает, – уверенно сказал дворецкий, – это Шарлин.

– Частенько здесь бывает, – уныло повторила Бьянка, – что ж… я прекрасно вас понимаю, муж мой. Опытные женщины куда интереснее.

– Бьянка-а-а-а, – прорычал он.

Одно неуловимое движение, и она оказалась опрокинута на кровать и придавлена сверху тяжелым крепким телом.

– Ну же, посмотри на меня, – он горячо зашептал ей в губы, – пожалуйста! Всеблагий, да что ж ты как маленькая… прости, я должен был тебе сразу сказать. Раз в месяц, в первую среду, мы с Шарлин ездим в деревню. И сегодня как раз эта среда.

Бьянка задыхалась. Не столько от тяжести, сколько от желания снова ощутить на себе его горячие губы. Еще несколько мгновений, и она сама будет просить об этом. Ужас какой, знала бы маменька, какие неприличные мысли бродят в голове ее благовоспитанной дочери.