В этот момент дверь начала медленно открываться. Просто – открываться, невзирая на все прилагаемые усилия. Каблучки заскользили по паркету, и Бьянка запоздало сообразила, что сейчас ее попросту отодвинут в сторону, и Рой Сандор, как и предупреждал, войдет в спальню своей жены.

Терпеть все это не было сил.

Бьянка взвизгнула и кинулась к окну, намереваясь выбраться на карниз. Там Сандор не смог достать ее в прошлый раз, не сможет и в этот. Но, конечно же, не успела.

Мощная лапища подхватила ее за талию, словно невесомую пушинку, а еще через мгновение Бьянка оказалась прижата спиной к каменной груди Сандора.

– Куда это вы собрались, маленькая проказница? – пророкотал он, утыкаясь носом ей в макушку и как будто вдыхая запах ее волос.

– Пустите!

Бьянка не собиралась сдаваться. Она резко запрокинула голову в попытке боднуть Сандора затылком, промахнулась, конечно же, и он тут же ее развернул к себе лицом, а потом и вовсе приподнял под мышки, словно ребенка.

– Не брыкайся, – темные глаза блестят то ли радостно, то ли возбужденно, – ну же, дай мне на тебя посмотреть.

Бьянка задергалась в тисках страшных рук. Подумала было, не ударить ли в пах ногой, но почему-то не смогла. Это был бы совсем подлый прием, проще цапнуть драгоценного супруга за нос. И она на самом деле клацнула зубами, но Рой ловко уклонился и посмотрел на Бьянку почти со смехом.

– Ну-ка, это тебя Левран, что ли, заразил своей болезнью?

– Да что вам от меня нужно? – прошипела Бьянка. – Извольте поставить меня на ноги! Ненавижу вас!

– Ненавидишь?

На совершенно бандитского вида физиономии появилась довольная ухмылка обожравшегося кота. И почему-то именно сейчас, болтая ногами в воздухе, захлебываясь слезами, Бьянка поняла, что на самом деле этот мужлан очень даже ничего. Не сладкий свежий мальчик, конечно, вроде Дитора Шико, а изрядно битый жизнью, а оттого опытный мужчина, от которого словно расходились по комнате эманации силы и уверенности в себе.

– Ненавидишь? – вкрадчиво повторил Сандор.

А потом, так и продолжая держать Бьянку на весу, впился в ее губы жадным поцелуем. Так, как будто не пил, не ел десять дней, а потом вдруг нашел экзотический фрукт. И она не смогла долго противиться этим по-мужски твердым, но таким горячим и настойчивым губам. Впустила его, послушно раскрываясь навстречу. И замерла, с удивлением прислушиваясь к самой себе: как боль в груди постепенно утихает и как по всему телу струится мягкое, приятное тепло, делая его слабым и безвольным…

Бьянку затрясло. Всеблагий, да как же так. Она зареванная, вся в слезах, а он… этот… самоуверенный болван попросту держит ее на весу и целует так, что даже пяткам горячо.

– Перестаньте! – гневно крикнула она, резко отворачиваясь. – Что это на вас нашло? Да и вообще, вы видите, мне нужно привести себя в порядок. Потом… поговорим, раз уж вы так настаиваете. Хотя как по мне, так нам и говорить больше не о чем.

– Совсем не о чем? – тихо спросил мужчина и посмотрел при этом так, что Бьянка начала краснеть.

– Вы… – только и выдохнула она. – Вы… невыносимы. Вы так дурно думаете обо мне, а потом лезете с этими вашими поцелуями… это необязательно. Я не претендую, раз уж вам неприятно.

Рой приподнял бровь. Затем осторожно поставил ее на пол, но руки с талии не убрал. Она всхлипнула и осторожно подняла голову, встретилась с полыхающим, как угли, взглядом.

– Что? – выдохнула едва слышно.

– Ты невероятно, божественно красивая, – он притянул ее к себе.

– Мне нужно умыться.

– Ничего тебе не нужно.

Внезапно он подхватил ее на руки и, оглядевшись, быстро уселся в кресло у окна. Затем запустил пальцы в уложенные на затылке волосы и притиснул голову к своей груди, так тесно, что Бьянка услышала биение сердца. Тук-тук-тук.

– Я не думаю о тебе дурно, – сказал Рой Сандор, – но я даже представить себе не мог, насколько ты хороша. Не пошла на поводу у отца. И не стала травить человека, который тебе не нужен. Спасибо.

Бьянка дернулась в попытке освободиться, но Рой только крепче прижал ее к себе.

– Сиди. Я тебя не отпущу. А пока сидишь, можешь рассказать, под каким соусом твой папенька преподнес попытку меня отравить.

– Это все-таки яд? – И мигом все желание бороться куда-то делось. Бьянка обмякла на руках у Роя, покорно прислонилась щекой к лацкану сюртука.

– Я в этом уверен, – мужчина хмыкнул, – но специально отнесу флакон к себе в лабораторию и проверю.

– Он сказал… – Бьянка замялась. – Он сказал, что это зелье, которое сделает тебя нежным и умелым любовником, потому что…

– Что – потому что? Продолжай.

Бьянка совсем поникла. Вероятно, то, что она сейчас произнесет, обидит Роя. Но она ведь так не думает, это слова отца.

– Говори, – прошептал он. А пальцы неторопливо выписывали вязь узоров по лопаткам, по позвоночнику, спускаясь к талии и вновь возвращаясь к плечам. И от этих горячих прикосновений растекались по телу благословенные тепло и покой, и Бьянка почувствовала себя в безопасности. А где-то там, далеко, бродил убийца девушек. Но ведь… пока Рой с ней, ничего плохого не случится?

– Он сказал, что свинья, вылезшая из грязи, просто не в состоянии любить благородную женщину, – слова упали точно камни, и Бьянка тут же пожалела о том, что сказала. Мышцы Роя напряглись.

И тут же расслабились.

– П-ф-ф-ф, и ты поверила?

– Я… откуда мне знать, – смущенно прошептала Бьянка, – вы же, лорд Сандор, так и не консуммировали наш брак.

– Так, дорогая моя, холодный душ на пороге спальни кого угодно переубедит в необходимости какой-либо консуммации, – он усмехнулся, продолжая гладить Бьянку по волосам, по спине, по плечам…

– Простите. Я вела себя неподобающе…

– Ничего, переживу.

– И что вы…

– Ты.

– И что ты теперь будешь делать?

– С отравой? – голос Роя упал до шепота. – Не беспокойся, милая, я с этим разберусь.

– Х-хорошо… – Она подняла голову, посмотрела на решительный подбородок, заросший короткой черной бородой. А потом вдруг, сама от себя не ожидая, подняла руку и погладила мужа по щеке. Прикосновение к жесткой щетине неожиданно отозвалось странным тянущим ощущением внизу живота, и Бьянка невольно поерзала у Роя на коленях.

Он накрыл ее пальцы своими, поднес к губам и поцеловал.

– То, что ты мне отдала яд… я ценю это. Я понимаю, что тебе было больно. Ты окончательно перестала быть его дочерью.

Бьянка увидела свое отражение в темных, цвета крепкого кофе, глазах. Растерянное, очень светлое отражение двух маленьких белокожих куколок.