Очнулся я на стуле. Правда, непривязанный. Но это нисколько не радовало. По всему телу словно прошлась механическая молотилка.

«А я тебе говорил – давай не пойдем! А ты – нет, как можно девушку в беде оставить, надо Кэйли выручать! Довыручался?! – съехидничал сидящий напротив меня на краю столика бес, болтая ногами. И напророчил: – Тут тебя и забьют до смерти, осла эдакого!»

Я ничего не ответил зловредному бесу. Похоже, и впрямь все идет к тому, что и сам сгину, и Кэйли не выручу. Но что было делать? Ворваться сюда вооруженным и устроить погром? Кэйли бы точно прирезали сразу, а до Краба так и не добрался бы. Не может быть, чтобы у него тут не было лазейки, по которой можно незаметно ускользнуть из дома. Да и рувийские псы… Их разве что разрывными стрелками и можно уложить. Только пока одного подстрелишь, два других набросятся… А если у них в ошейники встроены кинетические щиты, то вообще шансов нет. Тут полный десяток стражи нужен, да при поддержке мага, чтобы Краба из его логова выкурить…

– Очухался? – спросил Герон, поставив стул у столика напротив меня и сев на него.

– Типа того, – криво усмехнулся я, вытерев тыльной стороной ладони кровь с уголка разбитой губы.

Кивнув, Краб ловко перекинул из правой руки в левую злосчастную дубинку и спросил:

– Знаешь, благодаря чему я достиг того, что имею, стражник? – И тут же сам, со злостью глядя мне в глаза, ответил: – Благодаря тому, что никогда и никому не позволял себя иметь! Понимаешь, стражник? Все, кому однажды пришла в голову бредовая мысль, что можно кинуть Рихарда Герона и поживиться за его счет, потом горько жалели о своей дурости! – Выпалив это, Краб со свистом втянул в себя воздух и, оскалившись, вкрадчиво поинтересовался: – А знаешь, что я обычно делаю с такими недоумками?

– Нет, – покачал я головой, хотя имелось у меня предположеньице по этому поводу. Не зря же люди языками мелют про пирсы. И обитающих под ними крабов, которые жуть как разожрались на исправно поставляемой им мертвечине.

– Нет, стражник, я их не убиваю, – сказал Герон в ответ на мои мысленные предположения. И раздраженно прошипел: – Этим гаденышам… когда поймаю… я ломаю суставы на руках и ногах. И отпускаю… живых. И сами до конца жизни будут помнить, и другим поведают, какая радость ждет недоносков, решивших, что можно поиметь Рихарда Герона…

– А я тут при чем? – осведомился я, когда Краб умолк.

– Похоже, одного раза было мало, – с сожалением покачал головой Герон и, поднявшись со стула, успокоил меня: – Но времени на то, чтобы вразумить тебя, у нас нет. Да и сдохнешь еще ненароком. – Подойдя к Кэйли, он продолжил: – А вот твоя подружка нам без особой надобности. Поступим так: за тебя пострадает она. – И с размаху влепил Кэйли увесистую оплеуху.

– Зря ты это сделал, – с холодной ненавистью процедил я сквозь зубы, с трудом пытаясь подавить захлестнувшую меня ярость.

– Ты ошибаешься, стражник, это сделал ты, а не я, – с глумливой улыбкой ответствовал Герон и, любуясь на всхлипывающую девушку, у которой от сильного удара пошла кровь носом, пояснил: – Это ты продолжаешь валять дурака, стражник, вместо того чтобы немедленно во всем сознаться и ползать на коленях, умоляя меня о прощении.

– Это с какой такой радости, интересно знать? – съязвил я.

– Впрочем, можешь продолжать в том же духе, – не обратив на мои слова внимания, заметил Краб и с ухмылкой пригрозил мне пальцем: – Только не слишком долго. А то очень скоро твоя подружка дойдет до такой кондиции, что сможет занять достойное место на паперти. Рядом с такими же уродами и калеками.

Не врали люди о том, что глава Ночной гильдии на редкость подлая и мерзкая скотина. И жуткие истории об особо выдающихся деяниях Краба, что ходят по городу, похоже, не просто досужие россказни. Пообщаешься немного с этим упырем – сразу во все поверишь.

– Что ты от меня вообще хочешь? – торопливо осведомился я у Краба, который поднял со стола дубинку и повернулся лицом к Кэйли.

– Что я хочу?! – неожиданно рассвирепел Краб и, подскочив ко мне, ткнул дубинкой под ребра. – Что я хочу, стражник?! – Он еще пару раз ударил меня. А затем, схватив за ворот куртки свободной рукой, прошипел в лицо: – Больше всего я хочу разорвать голыми руками одного возомнившего себя слишком умным гаденыша… Который смеет нарушать мои правила…

– Какие еще правила?! – вопросил я, заподозрив, что Краб окончательно спятил.

– Те, что установлены гильдией для преступников всех мастей! – зло выпалил Рихард и, выпустив мой ворот, выпрямился и сдвинулся назад. – Кельм – мой город! Я – его полноправный хозяин! И здесь мышь не может украсть крупы без моего на то соизволения! А ты не только посмел промышлять в городе без разрешения, а еще и мою добычу увел!

Он кипел гневом.

– Ты что-то путаешь, – покачал я головой. – Я не вор и не грабитель, а потому перед тобой отчитываться не обязан. И твою добычу я не трогал.

– Нет, это ты что-то путаешь, – процедил Краб. – Ладно бы какой-то стражник случайно выиграл в моем клубе пусть даже сотню золотых. Я бы, пожалуй, даже не стал ничего предпринимать. Бывает. И стражнику может улыбнуться удача. Но когда мой игорный клуб обчищает шулер… – Оскалившись, Герон впился взглядом в мои глаза, не давая усомниться в том, кого он считает этим самым шулером. – И надеется, что ему все сойдет с рук… Это просто выводит меня из себя! После этого я долго не могу успокоиться. До тех пор, пока не убью кого-нибудь!

– Но какое это имеет отношение ко мне? – изобразил я недоумение. – Я случайно выиграл!

– Да? – сощурился Герон, пыша злобой. Он сдвинулся вправо, схватил бесчувственного Отиса за волосы и, задрав ему голову, спросил у меня: – Припоминаешь этого человечка? Сидевшего с тобой за одним столом?

Я не стал отнекиваться и кивнул.

– Это один из лучших шулеров Аквитании! – тут же продолжил свою речь Герон. – А через пару лет он, возможно, стал бы самым лучшим! – И, оставив в покое бедолагу, Краб подошел ко мне, чтобы наклониться и спросить свистящим шепотом: – Понимаешь теперь, в чем проблема, стражник? Ты не мог честно выиграть в подставной игре. Даже будь ты исключительным везунчиком.

– Рихард, можно я начну его подружку потихоньку резать? – спросил Лютый, пока я лихорадочно соображал, как выкрутиться из этой отвратительной ситуации.

– Погоди, – сказал Краб. – Успеешь еще. Вся ночь впереди. – И спросил у меня: – Ты хоть представляешь себе, каких трудов мне стоило подготовить такую аферу, недоумок? Думаешь, такие золотые яблочки сами с неба падают? Можно жизнь прожить, и ни разу не выпадет возможность сорвать столь жирный куш! А ты раз – и сцапал кусок с моего стола!

«Кто успел – тот и съел!» – захихикал бес, глаза которого светились радостью, такое удовольствие ему доставляла сложившаяся ситуация.

«Угу, а нас теперь крабы сожрут», – выдал я мрачную мысль в ответ.

– Ну да ничего, стражник, – криво ухмыльнулся Герон. – Ты мне все вернешь. Все до последнего медяка. – Изобразив улыбку, он похлопал меня по щеке: – Знаешь, как мы поступим, стражник? Сейчас ты помчишься домой. Притащишь бумаги на поместье ди Марко и отпишешь на меня дарственную. И тогда я сочту, что ты раскаялся в своем проступке, и не стану тебя убивать. А когда ты вернешь мне те пять с половиной сотен золотых, что выиграл в первый день, я, пожалуй, совсем тебя прощу. – Краб прищурился. – Ты же их еще не все потратил?