…

— Господин заместитель министра, Козлакис обладал крайне важной информацией. И его убили. Я не могу допустить, чтобы его смерть осталась безнаказанной.

— Это наше дело. Греческое. Это произошло на нашей земле и с нашим гражданином.

…

— Что касается Миленкова, мы не можем выдать его вам. Он при смерти.

…

— В его камере — нашли сильный источник радиации. Он сейчас в больнице. В специальном блоке.

Я закрыл глаза

— Как нашли?

— Случайно. После… короче, убирали постель, там так принято — нашли что-то непонятное. Оказалось, цезиевая игла от гамма-дефектоскопа. Пара недель — и человека нет.

Я закрыл глаза. Твою же мать…

— К нему никого не пускают. Он уже почти мертв.

Я покачал головой

— Его могут спасти в Москве. И он успел бы дать показания.

— Мы консультировались и с вашими врачами. Он получил дозу радиации, как будто тушил чернобыльский реактор. Еще семь человек попали в больницу с состоянием различной степени тяжести. Этим делом теперь занимается НАТО, мы даже доступа туда не имеем.

Заммнистра снял очки

— Послушайте, господин Волков. Все это вышло очень далеко за рамки. Применено оружие массового поражения, причем на территории государственного учреждения с крайне ограниченным доступом. Бойня на дороге, убиты полицейские. В беспорядках только погибших более тридцати, это самые серьезные беспорядки со времени Диктатуры. НАТО уже занимается этим… они могут обвинить вас, что это вы пронесли эту иглу в тюрьму, чтобы убить Миленкова. Второе дело Скрипалей не нужно ни вам ни нам. Посол России в курсе ситуации, он тоже считает, что вам надо немедленно покинуть Грецию. Все зашло…

Замминистра говорил… а я слышал его все хуже и хуже как будто медленно убавляли звук. Потом — начали убавлять и свет… Последнее, что я помню — как замминистра вскочил со своего места, смотря на меня.

А больше не помню ничего…

01 июня 202… года. Лондон, Великобритания

Александр Юрьевич Хоменко был советским человеком. И одновременно — он уже им не был.

Если говорить про то, что такое советский человек… спроси десять случайно отобранных на улице людей — и они дадут десять разных ответов. Советские люди были разные. Были те, кто ехал в Никарагуа в составе комсомольских бригад убирать урожай, были те, кто работал за скромную зарплату на Скорой и не роптал, не жаловался, понимал, что работает во имя интересов всего общества, вносит свой скромный вклад. А были и те, кто лгал, воровал, спекулировал, скупал николаевские золотые червонцы и закапывал в банках под клумбой.

И наконец, были политики. Публичной политики в СССР не было — но непубличная была, и отсюда, кстати, многие наши беды. В жестокой подковерной борьбе выковывались совершенно уникальные люди. Те, кто готов нагло лгать, глядя прямо в глаза. Те, кто готов сожрать, кого угодно, чтобы продвинуться наверх, укусить кормящую руку. Те, для кого совершенно плевать на средства, главное — цель. Те, кто готов дружить с кем угодно, главное — против кого?

Саша Хоменко, кстати, был далеко не из худших. Его отец был в какой-то мере идеалистом — молодым руководителем он восстанавливал разбитый войной Харьков, но при Брежневе, как и многие — тихо погряз в болоте. Его сын — с детства получил лучшее образование, какое только можно было получить в одном из крупнейших промышленных центров Союза, и при этом он унаследовал от отца качества отличного орговика. Председатель пионерского совета школы, затем районный комсомольский лидер, затем городской. Он продвигался не за счет папиной руки, отец скорее мешал, не хотел, чтобы обвинили в семейственности. Но он все равно — делал, решал, договаривался. Он хотел быть лучше всех, чтобы при выборах никакой кандидатуры кроме его кандидатуры — и не рассматривалось.

Потом страна рухнула, он перебрался в Москву и занялся бизнесом. А потом он перебрался сюда, в Лондон…

И вот здесь он начал кое-что понимать…

В принципе, он мог бы жить, как живут все, кто переехал в Лондон. Купить дом или квартиру. Проживать доставшиеся непонятно каким путем деньги. Работать на туалет. Если есть миллиарды — купить футбольную команду, как Абрамович.

И смертельно обижаться на соседей за то, что никогда не зовут ни на какие мероприятия и вообще стараются тебя не замечать.

Но тогда это был бы не Александр Юрьевич Хоменко, сын Юрия Хоменко, бывшего второго секретаря на Харьковщине, а потом представителя президента в области.

Он выучил английский язык — настоящий, тот, что учим мы — беден и часто переполнен американизмами. Арендовал помещение. Нанял персонал. Купил кулинарные книги.

Он не купил готовый ресторан, как сделали бы новые русские. Нет, ему интересно было создать ресторан с нуля.

На сегодняшний день его бизнес оценивался в пятьдесят миллионов фунтов, и оценка продолжала расти. Это был один из очень немногих ресторанов британской кухни, имеющих звезду Мишлен.

Но мало кто догадывался, что ресторанный бизнес для Хоменко был лишь прикрытием. Используя его для знакомства с людьми, он хотел проникнуть в самую суть британской культуры и понять — а что не так у нас? Почему, несмотря на то, что Британская Империя рухнула — половина мира гордится принадлежностью именно к британской культуре и корням. Почему все не так с нами?

Почему рухнул СССР? Почему от него поспешили избавиться как от надоевшей, изношенной рваной одежды?

А самое главное — почему мы, избавившись от совка внешне — продолжаем оставаться совком внутренне…

Вряд ли он понял всё. Но кое-что он понял.

Быть британцем — это скорее моральный выбор, нежели выбор языка или одежды.

Быть британцем — значит, уважать прайвеси.

Быть британцем — значит, быть частью комьюнити, общества в целом, полагаться на общество и созданные им механизмы и знать, что общество полагается на тебя.

Можно было много говорить о том, что такое быть британцем. Но главное не говорить — делать!

Сейчас — Хоменко сидел в своей машине — это, кстати, был дорогой, но вполне обычный Форд Мондео — и смотрел на экран своего планшета. Экран был настроен на новостную ленту.

Массовые беспорядки продолжаются в Греции. Число погибших достигло восьми, раненых уже более тысячи. Применяется огнестрельное оружие…

Кто он? Русский? Советский? Украинец? Или все-таки англичанин?

У русских одно из фундаментальных понятий, на которых держится бытие — свои. Есть свои — а есть чужие. Свои — это однокашники, коллеги по работе, те с кем ты идешь на ограбление или подсиживаешь начальника. Есть свои —