– Я изумлен.

– У нас, волкулаков, – Дуссарт гордо выпрямился, – чуток тоньше обоняние, чем у людей.

– Знаю, – улыбнулся Геральт. – Знаю, что волкулачье обоняние – воистину чудо природы. Именно потому я и пришел к тебе за помощью.

* * *

– Бурозубки, – сказал Дуссарт. – Бурозубки, значится, землеройки. И полевки. Много полевок. Говно. Много говна. Главным образом – куниц. И ласок. Ничего больше.

Ведьмак вздохнул, потом сплюнул. Не скрывал разочарования. Была это уже четвертая пещера, в которой Дуссарт не вынюхал ничего, кроме грызунов и охотившихся на грызунов хищников. И массу говна от тех и других.

Они перешли к следующему отверстию, зиявшему в скале. Камни выскальзывали из-под ног, катились по насыпи. Склон был отвесным, шли они с трудом, Геральт уже начинал уставать. Дуссарт в зависимости от местности то оборачивался волком, то оставался в человечьем облике.

– Медведица, – он заглянул в очередной грот, потянул носом. – С молодыми. Была, но ушла, здесь ее уж нет. Есть сурки. Землеройки. Нетопыри. Много нетопырей. Горностай. Куница. Росомаха. Много дерьма.

Следующая пещера.

– Самка хорька. В течке. Еще росомаха… Нет, две. Пара росомах.

– Подземный источник, вода, чуток с серой. Гремлины, целая группа, штук десять, пожалуй. Какие-то гады, может, саламандры… Нетопыри…

С расположенного где-то выше скального уступа взлетел огромный орел, кружил над ними, покрикивая.

Волкулак поднял голову, глянул на горные вершины. И на бегущие над ними темные тучи.

– Гроза идет. Такое уж лето, ни дня без грозы… Что делаем, господин Геральт? Следующая дыра?

– Да.

Чтобы добраться до нее, им пришлось миновать обрушивавшийся с утеса водопад, не слишком большой, но достаточный, чтобы серьезно их вымочить. Поросшие мхом скалы были здесь скользкими, будто мыло. Дуссарт, чтобы проще было идти, перекинулся в волка. Геральт несколько раз опасно оскальзывался, но справился, чертыхаясь и преодолевая трудный участок на четвереньках. Хорошо, что нет здесь Лютика, подумал, уж он бы описал это в балладе. Впереди ликантроп в волчьем образе, за ним ведьмак на четвереньках. Вот бы люди порадовались!

– Большая дыра, господин ведьмак, – поспешил с оценкой Дуссарт. – Большая и глубокая. Там – горные тролли, пять или шесть взрослых троллей. И нетопыри. Много нетопырьего дерьма.

– Идем дальше. К следующей.

– Тролли… Те же тролли, что и в предыдущей. Пещеры соединяются.

– Медведь. Пестун. Был там, но ушел. Недавно.

– Землеройки. Нетопыри. Листоносы.

От следующей пещеры волкулак отскочил, словно ошпаренный.

– Горгон, – прошептал. – В глубине сидит большой горгон. Спит. Кроме него, здесь ничего нет.

– Не удивляюсь, – проворчал ведьмак. – Уходим. Тихонько. А ну как он проснется…

Они отошли, встревоженно оглядываясь. К очередному гроту, к счастью, расположенному поодаль от лежбища горгона, приближались очень медленно, понимая, что осторожность не помешает. Не помешала, но оказалась ненужной. Несколько следующих пещер не скрывали в своих глубинах ничего, кроме нетопырей, землероек, мышей, полевок и сурков. С огромными залежами дерьма.

Геральт был измучен и раздражен. Дуссарт тоже – и вполне явственно. Но держал, следовало признать, фасон, не выказывал недовольства ни словом, ни жестом. Однако у ведьмака насчет этого сомнений не было. Волкулак не верил в успех операции. Согласно тому, что Геральт слышал сам и что подтвердила бабка-травница, гора Кремора с восточной, отвесной стороны была дырява, словно сыр, проверчена бесчисленными пещерами. Пещер они и вправду обнаружили без счету. Но Дуссарт явно не верил, что удастся вынюхать и найти ту самую, являвшуюся подземным проходом внутрь скального комплекса Цитадели.

Вдобавок к остальному еще и сверкнуло. Загремело. И начался дождь. Геральту от всей души захотелось сплюнуть, мерзко выругаться и объявить о завершении предприятия. Он превозмог себя.

– Пойдем, Дуссарт. Следующая дыра.

– Как пожелаете, господин Геральт.

И вдруг, подле очередного зияющего в скале отверстия, наступил – словно в плохом романе – перелом.

– Нетопыри, – огласил волкулак, принюхиваясь. – Нетопыри и… И кот.

– Рысь? Камышовый?

– Кот, – выпрямился Дуссарт. – Обычный домашний кот.

* * *

Отто Дуссарт с интересом поглядывал на бутылочки эликсиров, на то, как ведьмак их выпивает. Наблюдал за изменениями, которые происходили во внешности Геральта, и глаза его расширялись от удивления и страха.

– Не приказывайте мне, чтобы я спускался с вами в эту яму, – сказал. – Без обид, но я не пойду. От ужаса перед тем, что там может оказаться, у меня шерсть дыбом встает…

– Мне и в голову не пришло бы тебя об этом просить. Возвращайся домой, Дуссарт, к жене и детям. Ты оказал мне услугу, сделал, что я попросил, большего требовать я не могу.

– Я подожду, – запротестовал волкулак. – Подожду, пока вы выйдете.

– Не знаю, когда я оттуда выйду. – Геральт поправил меч за спиной. – И выйду ли вообще.

– Не говорите так. Я подожду… Подожду до сумерек.

* * *

Дно пещеры толстым слоем покрывало гуано нетопырей. Сами нетопыри – толстенькие зверьки – целыми гроздьями висли под потолком, вертясь и сонно попискивая. Потолок сперва оставался высоко над головой Геральта, по ровной поверхности шагалось в меру быстро и удобно. Удобство, однако, скоро закончилось – сперва пришлось наклоняться, сгибаться все ниже и ниже, пока не осталось иного выхода, кроме как пробираться на четвереньках. А под конец – ползти.

Был момент, когда он остановился, решив возвращаться: сделалось тесно настолько, что он всерьез боялся застрять.

Но услышал шум воды, а в лицо дохнуло прохладным воздухом. Понимая, чем рискует, он ввинтился в щель, с облегчением вздохнув, когда та начала расширяться. Коридор внезапно стал желобом, по которому он съехал вниз, прямо в русло подземного ручья, вытекавшего из-под одной скалы и исчезавшего под противоположной. Откуда-то сверху просачивался слабый свет, и именно оттуда – с горних высей – веяло свежестью.

Отнóрок, в котором исчезал ручей, казался заполненным водой доверху, и ведьмаку, хоть он и подозревал, что это сифон, нырять не хотелось. Выбрал он дорогу по ручью – вдоль верткого течения, вверх по уклону. Прежде чем добрался до большого зала, промок до нитки и перемазался илом из известковых наносов.

Зал был огромный, весь в величественных потеках, глазурях, драпировках, сталагмитах, сталактитах и сталагнатах. Ручей тек по глубокому, зигзагообразному руслу. Сверху здесь тоже сочился слабый свет и ощущался легкий сквозняк. Ощущалось и кое-что еще. Обоняние ведьмака с нюхом волка сравниться не могло, но теперь и Геральт чувствовал то, что волкулак – ранее: слабый дух кошачьей мочи.