Соотечественники!

Бесчестье и позор, так долго отягощавшие совесть народа, оставили на ней глубокий шрам, что лишает блеска сияющую звезду нашей чести! Мой долг и ваш, земляки и собратья, изгладить сей шрам и исцелить наконец гноящуюся рану!

Как вы понимаете, я говорю о Свинском острове в Тихом океане, который изначально принадлежал нам, но был украден и захвачен мерзкой колониальной державой, чье название я не желаю произносить, столь отвратительно горчит оно на губах! Всем вам известно, о какой империи идет речь, и я знаю, вы ненавидите ее всей душой!

Итак, я отдал нашим доблестным вооруженным силам приказ вернуть этот остров, не считаясь ни с какими жертвами, и спасти нашу честь во благо еще большей славы благословенного и любимого Отечества! Los Puercos son los nuestros! Patria о muerte![52]

Британцы не подозревали, что остров Стремлений по-испански называется «Свинский остров», и не поняли, что вот-вот будет захвачена собственность Британской Короны. Но армия и народ слились в экстазе военной лихорадки. В столице запестрели граффити и плакаты: «Свинский остров останется нашим!», на площади у президентского дворца собирались орды пышущих патриотизмом людей – они скандировали лозунги и распевали песни. Никто не знал, где находится остров, – это неважно. Главное – эйфория и угар, даже братания с полицейскими и солдатами. Нация никогда не объединялась столь пылко, и даже Асадо устроил своим жертвам выходной от изнасилований и пыток.

Президент информировал главнокомандующих, что остров будет ожесточенно обороняться, а потому для успешного наступления потребуются очень большие силы. Таким образом, военно-морской флот, располагавший двумя линейными крейсерами (американскими, времен Второй мировой) и пятью сторожевиками (английскими, двадцатых годов, и ходившими на угле), для транспортировки солдат заграбастал пять торговых судов и уголь. Командование военно-воздушных сил, поняв, что остров находится вне досягаемости самолетов, приказало установить под крыльями каждой машины огромные топливные баки, которые сбрасывались, когда заканчивалось горючее. Руководство сухопутных сил, сообразив, что громадные пакгаузы пусты – все содержимое распродано на черном рынке, – понадеялось, что на острове хватит провианта для пяти тысяч призывников (генерал Рамирес не хотел рисковать регулярными частями).

В знаменитом сражении за Свинский остров военно-воздушные силы потеряли десять самолетов. Два разбились на взлете, поскольку летчики не привыкли управлять машинами с полным боезапасом и дополнительными топливными баками. Три рухнули, потому что взрывные заряды, установленные для сброса баков, оказались слишком сильны и оторвали самолетам крылья. Еще три машины погибли, оттого что продолжительный полет над открытым морем летчикам был внове, они заблудились и, когда закончилось горючее, бесславно врезались в волны. Два последних самолета погибли, не сумев подать опознавательный сигнал, когда на малой высоте пересекали курс американского военного судна «Новая Калифорния». Их сбили управляемыми ракетами. Десять машин, что добрались до Свинского острова, сбросили весь боезапас с безукоризненной точностью и убили множество черепах.

Прибывшие военные корабли обстреливали остров, пока туда высаживались измученные морской болезнью, голодные и с ног до головы покрытые угольной пылью солдаты. Они высадились с двух концов острова, намереваясь взять его защитников в кольцо. Пехота смело двигалась вперед, снаряды корабельных орудий рванись перед наступавшими, а иногда и среди них, и наконец солдаты, которые высадились на восточной оконечности острова, увидели на гребне холма тех, кто высадился с запада. Наконец-то, вот он, враг! Завязалась свирепая битва, бушевавшая четыре часа, пока радистам командиров не удалось переговорить во время краткого затишья. Прекратили огонь, провозгласили победу, и плачущие от радости солдаты заключили друг друга в объятья. На вершину холма водрузили национальный флаг, с небывалым восторгом пропели бесконечный гимн и встали лагерем.

Девятьсот сорок человек было убито, около двух тысяч ранено. Войска оставались на острове, пока не съели всех зверей, и тогда военные корабли отвезли их домой. Измученных морской болезнью, голодных, вновь с ног до головы покрытых угольной пылью солдат встретили как героев. Всю неделю национального праздника их бесплатно кормили в ресторанах, задаром развлекали проститутки, и щедро чествовали восторженные толпы. Газеты вопили: «Теперь свиньи воистину наши!», а на поминальной службе зачитали имена девятисот сорока пехотинцев, десяти летчиков и одного моряка, погибшего при взрыве котла на сторожевике. Девятистам пятидесяти семьям пообещали щедрые государственные пенсии; по причинам, для родственников погибших непостижимым, деньги у чиновников вырвать так и не удалось.

Когда британцы наконец сообразили, что произошло, на остров прибыл оперативный отряд морской пехоты и обнаружил только груды скелетов животных и старого отшельника-новозеландца, который сделал плащ из флага незнакомой латиноамериканской страны.

Президент несколько вольно рассчитал, что снизил шансы путча на десять процентов. Он расторопно объявил выборы, которые безоговорочно выиграл бы на волне «свинской победы», даже если б предусмотрительно не набил урны бюллетенями заранее. Немногочисленные демографы страны устало и цинично отметили, что за прошедшие с последних выборов пять лет население страны, судя по всему, опять удвоилось.

28 октября 1746 года жители Лимы только отпраздновали день святых Симона и Иуды. Стояла прекрасная ночь, светила полная луна, и за три минуты землетрясение полностью разрушило город, убив шесть тысяч человек. Океан отступил от берега на две мили, а затем приливная волна уничтожила город Кальяо. 13 мая 1647 года две тысячи людей погибли при землетрясении в Сантьяго. 31 марта 1650 года землетрясение за четверть часа смело город Куско. Один священник пять дней провисел над пропастью, зацепившись рясой. Образ Богородицы в церкви святого Франциска разорвало надвое, но затем он чудотворно восстановился, а в Лиме статуя святого Петра развернулась на постаменте. В поселке Чапи-Чапи фигура Богородицы прошествовала из ниши в стене к дверям часовни. Когда священник для сохранности попытался отнести Богородицу в поселок, ему помешал сильнейший ливень, который немедленно прекратился, едва статую водворили на место.

Горы вдоль западного побережья американских континентов ежедневно в тяжелейших муках, судорогах и родовых схватках производят себя на свет. Континенты смещаются на запад, огромные пласты суши отламываются, соскальзывают, съезжают в море и, сплющивая тихоокеанское побережье, с каждым годом все выше выдавливают из него горы. Они растут быстрее, чем их раскалывает и расслаивает мороз, разламывают ледники, выдувают песчаные ветры и обивает град. Великая горная цепь, пять тысяч миль которой созданы в потугах Андами, подобна Левиафану, что мучается запором и не может облегчить страдания, пустив ветры. Из-за громадного давления на кишки и сфинктер Землю одолевают хвори, какие только мог изобрести Господь или человек: гаргантюанские геморроидальные шишки, кошмарные свищи и пугающее выпадение прямой кишки. Долины скрываются под грязевыми потоками, расселины возникают и закрываются, реки меняют русла, а горы взметаются все выше. Горные перевалы расположились на такой высоте, что некогда было разумнее всего добираться из Лимы в Икитос пароходом через Ливерпуль, потратив несколько месяцев и шестьдесят фунтов стерлингов.