обнимал и целовал Наташу. Его руки уже по несчётному кругу обследовали её тело, расстёгивая, развязывая и освобождая его от одежды. Подхватив Наталью на руки, он пронёс жену в спальню и бережно, не переставая целовать, положил на кровать. Пышущее теплом и свежестью тело, полные упругие груди, её запах помутили его разум. Как разделся сам, Валерка не помнил. Они слились в единое целое. Перекатывались по кровати, хрипели, сопели, кричали. И сколько это продолжалось, им было безразлично. Они наслаждались и любили друг друга. Немного отдохнув, Валерка снова любил жену, а она безропотно отдавалась ему, наслаждаясь его нежностью и любовью.

К первым предрассветным лучам они угомонились. Лежали, обнявшись, слегка обессиленные.

— Ха-ха-ха! — вдруг разразился смехом Валерка.

— Ты чего? — приподнявшись, посмотрела на него Наташа.

— Представляешь, сколько мы шума наделали, а Николаенко закоренелый холостяк, — Валерка смеялся и продолжал, — представляешь, что соседи сейчас думают? Ведь на территорию части постороннюю женщину провести очень сложно, а если провёл, много шума создавать не будешь.

— Да ладно тебе, — немного обиделась жена.

— Нет серьёзно. Вот они сейчас лежат, слушают и гадают, чью жену Николаенко привёл в свой дом. Кто-то завидует, наверное, а кто-то осуждает его.

— А мы что, много шумели?

— Нет, моё солнышко, мы были просто как два ангелочка. Но тихо у нас не получилось. Слишком долго мы тянулись друг к другу.

— А я и не заметила.

— Ничего страшного, Николаенко выкрутится, а через месяц всё само собой забудется.

— Валера, а тебя насколько отпустили?

— Пока до утренней поверки. Но это недолго, — Валерка посмотрел на часы. — Я через полтора часика уйду и ближе к одиннадцати приду обратно, а там посмотрим. Ты высыпайся и отдыхай. На кухне в холодильнике продукты. Я с продовольственного склада притащил всего понемножку. Кое-что прикупил в магазине. Думаю, нам хватит. Старшина обещал увольнительную. Так что погуляем по Хабаровску. Посмотрим город, сходим в кино, погуляем по набережной Амура. Жить будем здесь. Не волнуйся, сюда никто не войдёт. Если кто постучится, не открывай и не отзывайся. Прапорщик просто не успел всех предупредить, что живёт у Ковальчука. Ну, рассказывай, как вы живёте? Что родители? Как Маринка? Как растёт Настенька? Наверное, уже что-то лопочет по-своему, топает?

Наташа засмеялась и стала потихонечку рассказывать о семейных делах и неурядицах. Она показывала Валерке несколько фотографий, где были мама, папа, Маринка и Наташа с дочерью. Валерка слушал, разглядывал фотографии и улыбался. Иногда он переспрашивал, просил больше рассказывать о Настеньке, крутя в руке фото дочки. Так незаметно пробежали полтора часа. Валерка встал, оделся и, нежно поцеловав Наташеньку, ушёл в роту. Ушёл нарочно пораньше, пока офицеры и прапорщики, соседи Николаенко, не пошли на службу. Конспирация.

В роте Валерка разделся и юркнул в кровать. До подъёма оставалось полчаса.

— Рядовой Яванский, к замполиту роты! — после завтрака возвестил дневальный.

— Где замполит? — у тумбочки спросил Валерка.

— В бытовке.

Подходя к бытовой комнате, Валерка услышал, как замполит уже распекал Андрея.

— Товарищ лейтенант, рядовой Яванский по вашему приказанию прибыл!

— Это что такое? — Марчук указал на стены, оклеенные обоями.

— Обои, наклеенные на стену.

— Сам вижу, что обои. Я спрашиваю, что это такое, — он подошёл к стене и указал на вспученные листы.

— А-а-а, вы про то, что обои взбучились?

— Именно. Перестань паясничать. Смирно! Я жду объяснений.

— Зачем так нервничать и переживать, товарищ лейтенант? Обои ещё мокрые, они сохнут и постепенно разглаживаются. А вот то, что вы открыли настежь дверь и создали сквозняк и перепад температуры, это может повлиять куда серьёзнее. Обои могут отвалиться.

— Не умничай.

— Я и не собирался. Просто я сам лично не один раз клеил обои. Делюсь опытом и наблюдениями. Мы однажды дома поклеили и открыли форточку, чтобы они быстрее высохли. И что вы думаете? Утром открыли дверь, а обои ровными рядами лежат на полу. Отвалились из-за сквозняка и перепада температуры. Вот сейчас я и копейки не дам за то, что обои приклеятся нормально. Из-за вашей поспешности они могут отвалиться.

— Ты меня смеешь обвинять?

— Никак нет, товарищ лейтенант! — Валерка артистично вытянулся во фронт и задрал кверху нос. Опустив на лейтенанта взгляд, добавил. — Если отвалятся, доложу Горбункову по его прибытии из отпуска.

— Вон отсюда… Оба.

Солдаты переоделись и приступили к наклеиванию обоев в канцелярии.

— Жена приехала? — спросил Андрей.

— Приехала.

— Давай постараемся до обеда наклеить обои, и иди к ней. Я сам окно покрашу в бытовке.

— Договорились. А я вечером приду и покрашу окно в канцелярии, а завтра в две кисточки покрасим полы в бытовке и канцелярии.

— И ремонт завершён…

— Немного не уложились в недельный срок, — продолжали разговор ребята, разглаживая первый лист в канцелярии, — хотя Горбунков с отпуском погорячился. Не отпустит он нас.

— А я верю ему.

— А я нет.

К двенадцати часам с обоями в канцелярии было покончено. Ребята закрыли кабинет на ключ от любопытных глаз замполита. Андрей пошёл красить окно в бытовку, а Валерий направился в спальное расположение переодеваться.

— Смирно! — возвестил дневальный о прибытии в роту старшего офицера.

Валерка выглянул в казарменный проход. Дежурный докладывал прибывшему старшему лейтенанту Шляху, который на время замещал Горбункова. Вообще-то он командир первого взвода. Мировой офицер и свой в доску.

— Где Яванский? — громко спросил Шлях, заглянув в бытовку. Что ему ответил Андрей, Валерка не слышал.

— Я здесь, товарищ старший лейтенант, — пришлось выйти в спальный проход.

— А-а-а! — Шлях направился к Валерке. — Жена приехала? Встретил?

— Так точно!

— И что ты тут делаешь?

— Так работа.

— Дурак. Отпускаю до вечерней поверки. После поверки ближе к двадцати четырем опять иди к жене. Утром придёшь и после завтрака свободен. Устраивает график?

— Так точно! — весело отчеканил Валерка.

— Давай беги, счастливчик. Послезавтра увольнительную на целый день получишь. Старшина суетится.

— Спасибо.

— Пожалуйста. Смотри, не налипни. Командование батальона пока не знает. Надеюсь, до завтрашнего дня.

Валерка выскочил из роты и бегом, как когда-то «салагой», помчался к жене.

— Ты что так долго? — встретила его Наташа. — Я уже соскучилась. Кушать будешь?

— Буду. А что у нас на первый день?

— Так, макароны с тушенкой.

— Мировая еда. Ух!

Наташа сидела и смотрела, как Валерка быстро, жадно и с огромным аппетитом расправляется с макаронами.

— Добавку будешь?

— Нет, а то лопну. Ты чего не кушаешь?

— Не хочу. Потом, — Наталья лукаво улыбнулась, — а то выдавишь.

— А-а-а! — Валерка сгреб в охапку жену и уволок её в спальню.

— Такое впечатление, что ночью ничего не было, — уже отдыхая, сказала счастливая Наталья.

— Я на балкон. Покурить.

— Я с тобой. Посмотрю. Ни разу же не