…Ночью начиналась другая жизнь, о которой никто из обитателей дома не догадывался. Только капризный Вася жаловался:

– Кто-то каждую ночь топает, спать невозможно, неужели нельзя сбегать в сортир заранее?

Она прибегала каждую ночь. Первые несколько ночей они не разговаривали. Жадно бросались друг на друга; а потом пришла неторопливость, и он внимательно исследовал ее горячее тело. Роберт Стрит, автор “Современной сексуальной техники”, остался бы им доволен.

– Что за странное имя Ликенион? – однажды спросила она шепотом. – Почему ты хотел меня так называть?

– Греческий роман второго века, – прошептал он в ответ. – Мальчик и девочка, Дафнис и Хлоя. Сироты. Его выкормила коза, ее – овца. Они пасут коз и овец и влюбляются друг в друга. Ему пятнадцать, ей тринадцать. Не знают, что делать. Пробуют разные позы, но ничего не получается. Он говорит: “Надо обниматься голыми, я в книжке читал”. Пробуют – ничего не происходит. У него новая идея: “Ты встанешь на четвереньки, как овца, а я сзади, как баран”. Пробуют – опять ничего не происходит. Он убегает в слезах: “Я глупее барана!” Мимо идет женщина по имени Ликенион. “Что ты плачешь, мальчик?” Он ей все рассказал. “В угоду Нимфам, – говорит благочестивая женщина, – я тебя всему научу”. Научила, и он тут же счастливый помчался к своей Хлое – поделиться. Знаменитый сюжет.

– У тебя-то с кем не получается? – спросила она с коротким смешком. – Почему пошел ко мне в ученики?

– Как ни странно, с женой.

– Она что, девственница?

– Не знаю. У нее двое детей.

– Твоих? Ах, нет, прости! Но это правда странно. Может, у вас в доме не топят? На печке вроде получается.

Примерно через месяц к ним на тракторе приехал председатель колхоза.

– Шульц! Есть такой? Телеграмма из Москвы.

Судя по дате, телеграмма шла три дня, столько же, сколько занял их переезд Москва – Мерчицы. Она была краткой и без подписи: “Срочно приезжай”. Все было понятно.

– Срочно вызывают в Москву! – сказал он председателю. – Поможете уехать?

– Даю тебе пять минут на сборы! Я еду в Логишин. Успеешь – отвезу.

Никого в доме в этот момент не было. Он побросал вещи в рюкзак, нацарапал карандашом на клочке бумаги “Срочно вызвали в Москву всех обнимаю Ш”, вскочил в прицеп трактора и затрясся на комьях полузасохшей глины. Перед поворотом оглянулся. Последнее, что осталось у него в памяти, была надпись белой известкой по грязно-голубому фону “СЛАВА КПСС”.

Слава Карнальному Познанию Собственной Сущности! Слава Краткому Приключению с Сексапильной Студенткой! Слава Козлам Предающимся Сомнамбулическому Сексу!

– Представляешь, – сказала Алла, как только он ввалился в квартиру в грязной куртке с еще более грязным рюкзаком, – звонят из ОВИРа и говорят таким раздраженным тоном: “Вы когда за визой придете? Сколько можно вас ждать! У вас всего восемнадцать дней осталось. Не уедете – визу аннулируем”.

“Так, – думал Шуша, раздеваясь, – телеграмма шла три дня. Еще три дня я добирался до Москвы. Остается двенадцать дней. Срочно ехать в ОВИР за визами. Потом в Шереметьево за билетами в Вену. Потом чемоданы в таможню. Потом прощание с родственниками и друзьями. Получается больше пятидесяти человек. Как их всех разместить?”

В ОВИРе все произошло быстро. Их назвали предателями родины, демонстративно порвали советские паспорта, сказали, что они никогда не вернутся на родину, и выдали какие-то мятые бумажки с печатями и их фотографиями.

Любопытно, что уроки Ликенион сработали, карнальный контакт с Аллой состоялся. Первый раз это показалось им чем-то вроде принудительной физиотерапии. Потом оба долго со смехом обсуждали, что именно это было – они действительно были скорее друзьями, чем любовниками. Потом постепенно, как старый паровоз, с усилием набирающий скорость, выпуская пар и прокручивая колеса на месте, они дошли до вполне приемлемых результатов, то есть примерно до того уровня, к которому супруги приходят на десятом году брака.

Билеты были куплены на 31 марта. Гости приглашены на пятницу 27-го. Утром поехали сдавать чемоданы на проверку в таможню. Там выяснилось, что все словари русского и английского языков, преподаванием которых Алла собиралась зарабатывать, взять с собой нельзя.

– Но они мне нужны для работы, – говорила Алла таможеннику.

– А что у вас за работа?

– Я преподаю в педагогическом институте.

– Вот принесите нам справку оттуда, и мы вам разрешим взять словари.

Алла помчалась на такси к себе в пединститут, а Шуша поехал домой готовиться к приему гостей. Через полтора часа влетела растрепанная Алла и закричала с порога:

– Катастрофа! В отделе кадров меня спрашивают, куда справка. Я говорю, в ОВИР. Зачем? Для выезда на ПМЖ. Что?! Вы что, не знаете, что вы обязаны сначала уволиться? Мы сейчас позвоним в ОВИР и потребуем, чтобы они аннулировали вашу визу…

– Подожди, – сказал Шуша, которого это сообщение неожиданно привело в спокойное и сосредоточенное состояние. – Смотри, сейчас уже шесть часов вечера, пятница. Сегодня они звонить не будут, а если даже будут, в ОВИРе все уже разбежались по домам. Завтра ОВИР не работает. Ты сиди развлекай гостей, а я поеду в Шереметьево и попробую обменять билеты на завтра. На всякий случай ничего никому не говори, скажи, я застрял на таможне.

Схватив единственный полностью упакованный чемодан, он выскочил на Большой Каменный мост, тут же поймал такси и помчался в Шереметьево – экономить деньги было уже бессмысленно. В вестибюле аэропорта почти никого не было. За окном кассы “Аэрофлота” сидела девушка в темно-синей форме.