команда приблизилась к ним, палуба начала крениться, и блестящий корпус обнажился из воды. Раздался крик тревоги, но было уже слишком поздно, и судно продолжало перекатываться на бок, сбрасывая находящихся на палубе в темную реку. Мачта с громким скрежетом треснула и вместе с такелажем рухнула вниз среди мечущихся в воде людей. Раздавались жалобные крики и всплески: некоторые пытались доплыть обратно до пристани, другие цеплялись за перевернутый корпус и пытались вскарабкаться в относительную безопасность. Те, кто был на пристани, смотрели на это с ужасом.

- Продолжайте двигаться, - призвал Макрон, и небольшая группа протиснулась мимо пораженной толпы, прежде чем повернуть в поисках следующего доступного корабля, который мог бы дать хоть какую-то надежду на спасение.

Даже при яркой полной луне, освещавшей сцену, Макрон изо всех сил пытался разглядеть мачту судна, к которому они направлялись, тем не менее он знал, что они приближаются к нужному участку пристани, где оно было пришвартовано. Затем в толпе образовалась брешь, и он увидел корабль, идущий навстречу течению, толкаемый взмахами весел. Ему потребовалось мгновение, чтобы понять, что это тот самый человек, с капитаном которого он заключил сделку. Он бросился к краю пристани.

- Эй! Куда, фурии тебя раздери, ты собираешься? Вернись к причалу!

Капитан, должно быть, узнал его голос, когда подошел к ближней стороне палубы и крикнул:

- Извини, друг. Пока ждали, мы продали последние места кому-то другому. Удачи.

- Удачи? - тихо повторил Макрон, прежде чем его гнев взорвался. - Мы заключили хренову сделку! Возвращай свою задницу сюда прямо сейчас! Если ты этого не сделаешь, я запомню тебя, и в следующий раз, когда мы встретимся, я оторву тебе яйца и продам их тебе обратно за двести сестерциев! Каждое!

Капитан помахал рукой в последний раз, прежде чем повернуться спиной и приказал своей команде вывести корабль на середину Тамесиса.

Петронелла подошла и нежно взяла Макрона за руку.

- Слишком поздно. Они ушли. И не вернутся. Нам придется попробовать найти другой корабль.

Макрон указал на пристань, где в панике кричала плотная масса людей. - Какой еще корабль? Теперь осталось только два, и нам никогда не

справиться с этой толпой.

Петронелла огляделась, а затем указала на темную громаду другого корабля, видимую недалеко от берега. - А что насчет этого?

Макрон прищурился и различил очертания военного корабля, который он ранее не заметил. Один из более мелкого класса, возможно, либурна.

- Стоит попробовать. У меня там может быть некоторый авторитет, - он жестом предложил остальным следовать за ним и поспешил к концу пристани, где горела жаровня, освещая отряд морских пехотинцев, охраняющих ступени, ведущие вниз к лодке, привязанной к одному из столбов, возвышающихся над ней от русла реки. На этом конце реки было всего несколько мирных жителей, и морские пехотинцы направляли копья на любого, кто осмеливался подойти слишком близко, и приказывали им отойти.

Макрон поднял руку, приближаясь. - Опустите оружие! Я легионный центурион.

- Тогда подойди! - ответил командир отряда.

Когда Макрон вышел из-под жаровни, опцион внимательно осмотрел его потрепанный неряшливый вид и схватил рукоять меча, но не вытащил его. - Центурион, да? Больше похоже на какого-то бродягу. Кто это с тобой?

- Эти люди – ауксилларии Восьмой Иллирийской когорты, служащие под началом Светония. Гражданские лица являются членами семей старших офицеров.

Опцион, казалось, ослабил свою бдительность, когда он увидел экипировку и военные одеяния сопровождающих. Он снова посмотрел на Макрона. - Если вы тот, за кого себя выдаёте, господин, что вам здесь нужно?

- Спальные места для двух женщин и мальчика. Я же присоединюсь к парням, когда мы вернемся во дворец пропретора.

- Ничего из этого мы не сделаем. Нам приказано не пускать на корабль гражданских лиц.

- Почему ты все еще здесь?

- Жду тележки с документами из штаба, господин. Как только они будут загружены и гражданские чиновники окажутся на борту, мы снимемся с якоря и отплывем в Галлию.

- Галлия? Это хорошо. Вот туда как раз и направляются эти трое. Просто посадите их туда на свою лодку и отвезите на корабль. - Макрон двинулся к лестнице, но опцион преградил ему путь и покачал головой.

- Как я и сказал. У нас есть приказы.

- Послушай, если ты не сделаешь, как я говорю, ты будешь держать ответ лично перед наместником. Если он узнает, что ты отказался предоставить этим гражданским места на этом военном корабле, тебя разжалуют до самой младшей должности гребца на камбузе, на скамейку прямо над трюмом. Если ты не хочешь принимать решение, я предлагаю тебе попросить твоего капитана сойти на берег и разобраться с этим вопросом.

Опцион обдумал угрозу, прежде чем повернуться к либурне и крикнуть:       - Наварх Паллин! Командир!

- Что такое, опцион? - коротко ответил голос. - Это та партия из дворца?

- Нет, господин. Несколько солдат и центурион. Говорит, что на корабле должны отплыть две женщины и мальчик. Иждивенцы старших офицеров.

- Действительно? Что за Харон … Пришли ко мне лодку.

Вскоре после этого капитан поднялся по ступенькам причала. Это был стройный мужчина лет тридцати с лишним, с лысиной и глядящий в оба подозрительных глаза на Макрона и остальных. - Это шутка? Это ты тут центурион?

- Луций Корнелий Макрон, центурион в отставке и старший магистрат колонии ветеранов в Камулодунуме. Или был, пока повстанцы не сожгли это место дотла. Петронелла – моя жена. Другая женщина – жена префекта Катона, командира одной из вспомогательных когорт провинции. Мальчик – его сын.

Макрон почувствовал нежелание военно-морского офицера помочь им и решил попробовать другой путь, чтобы выиграть раунд. - На пару тихих слов с тобой.

Они вышли из зоны слышимости, и Макрон постучал по сундучку. - Если это поможет смягчить просьбу, за твои хлопоты – пятьсот сестерциев. Три пассажира не станут лишней обузой для твоего корабля, Паллин. Кроме того, если ты их возьмешь на борт, ты получишь мою благодарность и благодарность префекта Катона. Если ты этого не сделаешь и в результате с ними что-нибудь случится, я бы не хотел оказаться на твоем месте.

- Ты мне угрожаешь?

- Нет, друг. Просто проясняю тебе ситуацию настолько, насколько могу. Немного монет и наша благодарность, или нет денег и есть наша вражда. Что же ты выберешь?

«Серебро все таки перевесило чашу», - догадался Макрон, увидев, как взгляд наварха переместился на сундучок. Он слегка встряхнул его, чтобы собеседник мог услышать, как внутри шевелятся монеты.

- Ну, я полагаю, еще три пассажира не будут иметь никакого заметного значения. Тогда пятьсот, - тихо сказал Паллин. - Только между тобой и мной.

- Готово, - ответил Макрон прежде, чем он