Когда он достиг перекрестка в ста шагах от штаб-квартиры, он был вынужден остановиться из-за большой группы гражданских лиц, проносившихся мимо, направляясь прочь от источников шума. Он схватил молодого человека и прижал его к дверному косяку разграбленной кузницы.

- Что происходит?

- Отпусти меня!

- Я сделаю это после того как ты мне все расскажешь.

Юноша кивнул в сторону восточных ворот.

- Они здесь!

- Восставшие?

- Они убивают людей! Отпусти меня.

Макрон отпустил его, и юноша помчался, присоединяясь к потоку убегающих людей. Центурион последовал за ними, направляясь в сторону штаба.

Над комплексом виднелся тускло-красный свет от пламени факелов и костров внутри, этого было достаточно, чтобы ориентировать тех, кто был на улице. К тому времени, как Макрон подошел к сторожке, снаружи собралась толпа, и оцепление из вспомогательной когорты отбивало попытки людей щитами. Он продирался сквозь бурлящую паникой толпу, в его ушах звенели крики ужаса и гневные требования, чтобы им разрешили укрыться в стенах дворца.

Опцион, командующий отрядом, защищавшим ворота, был из когорты Катона и узнал Макрона по свету факелов, горящих в кронштейнах по обе стороны арки.

- Вам лучше быстро войти внутрь, господин. Не уверен, как долго мы сможем здесь продержаться.

- Вам следует беспокоиться не о гражданских лицах. Передовые отряды бриттов уже здесь.

- Уже? Надеюсь, командующий знает, что делает.

- Мы скоро это узнаем.

Когда ауксилларии расступились, чтобы пропустить Макрона, раздались гневные крики протестов, которые стихли только после того, как он исчез через единственные ворота, которые все еще были открыты. На дальней стороне возле стойла с лошадьми стояла наготове турма кавалерии Катона, готовая справиться с любой неприятностью. С ней был центурион Туберон.

- Где префект? - спросил Макрон.

Туберон указал на группу офицеров в дальнем конце комплекса. Пройдя через двор, Макрон увидел, что остальная часть конного отряда, который пропретор привел с собой с Моны, готова к выступлению в поход. Небольшой отряд пехотинцев, составлявший то, что осталось от гарнизона, стоял рядом с несколькими легкими повозками вместе с приказчиками, слугами и рабами, служившими в штабе. Было ясно, что колонна собирается двинуться в путь, хотя Макрон задавался вопросом, не слишком ли поздно дал команду наместник.

Катон увидел приближающегося друга и поприветствовал его с облегчением.

- Я слышал, что ты увел женщин и Луция.

- Не всех, - объяснил Макрон решение матери.

- Мне жаль.

- Мы сможем поскорбеть позже, - грубо сказал он.

- Слава богам, по крайней мере, остальные трое в безопасности.

- При условии, что повстанцы не заблокировали Тамесис, и они благополучно доберутся до Галлии.

- Спасибо за ободряющие слова, брат, - улыбнулся Катон.

- Рад видеть тебя снова, центурион, - сказал Светоний, заметив Макрона. - Самое время выступать. Мы собираемся уходить.

- Не совсем уверен насчет самого времени, пропретор. Враг в городе.

- Во имя богов... Неужели это так?

Макрон ткнул большим пальцем в сторону сторожки. - Вот в чем суть шума. И если вы не отзовете отряд у ворот, очень скоро они будут разорваны на части толпой.

Наместник послал одного из своих трибунов отдать соответствующий приказ, а затем обратился к Агриколе. - Поднимай авангард. Я хочу, чтобы мы ушли отсюда немедленно. Нам нужно увеличить расстояние между нами и Лондиниумом до рассвета.

- Да, командующий, - Агрикола отдал честь и подбежал к конному отряду, которому было поручено возглавить колонну.

От входа в штаб-квартиру выбежал писарь и вытянулся перед Светонием. - Никаких следов прокуратора, господин.

- Это очень плохо. Мне бы очень хотелось, чтобы этому ублюдку предъявили обвинение со смертной казнью. Если бы он не потерял голову, мы бы не оказались в этой беде.

Макрон пожал плечами.

- Именно из-за этого беспорядка он заслужил потерять голову, господин.

Светоний нахмурился после этого гномического замечания, прежде чем отмахнуться от вопроса.

- О Дециане сейчас можно не беспокоиться. Ему, как всегда, придется позаботиться о себе самому.

Он повернулся к собравшимся офицерам.

- Когда мы отправимся в путь, остановок не будет. Если лошадь захромает, мы оставляем ее. То же самое касается отставших и любые поврежденные повозки. Если мы столкнемся с врагом, мы пробьем себе путь, оставив своих тяжелораненых. Таковы мои приказы. Особенно это касается тебя, префект Катон, поскольку твои люди будут идти в арьергарде. Если кто-то из вас отобьется, направляйтесь в Веруламиум, - он остановился, чтобы посмотреть на их мрачные лица, освещенные жаровней на ступенях неподалеку. - Мне не больше, чем вам, нравится бежать из Лондиниума, оставляя его жителей, но мы ничего не можем сделать, чтобы их спасти. Запомните этот момент. Помните, какой стыд вы испытываете сейчас, когда мы в конце концов сразимся и отплатим этим мятежным ублюдкам сполна. Все ясно?

Его офицеры кивнули и пробормотали свое согласие.

- Тогда займите свои позиции, и да пощадят нас боги.

Группа разошлась, и Макрон отправился с Катоном, чтобы присоединиться к людям Восьмой Иллирийской когорты, которые уже сели по коням по приказу своего префекта. Когда вспомогательные войска расселись в седлах, из главной сторожки послышался крик тревоги. Опцион и его люди отступили и с трудом пытались закрыть ворота, в то время как отчаявшаяся толпа снаружи хлынула вперед. Катон дернул поводья и в сопровождении Макрона пересек территорию по направлению к Туберону и его отряду. Уже было ясно, что битва за ворота проиграна, ауксилларии из последних сил пытались удержать позицию и уперлись в бревна, выступающие уже вовнутрь.

- Возьми десять своих людей и укрепите ворота, - приказал Катон Туберону, прежде чем выстроить остальных солдат поперек двора лицом к воротам.

Дополнительным людям удалось удержать ворота и отодвинуть створки обратно назад. Катон оглянулся через плечо и увидел, что остальная часть колонны движется вокруг главного здания штаба к северным воротам комплекса, выходящим на открытую местность за городом. На востоке заревел кельтский боевой рог, а затем к нему присоединились еще два из разных мест. Снаружи послышались новые крики, за которыми последовали вопли ужаса. Ворота сразу же начали отступать, и ауксилларии не смогли выдержать напора.

- Оставьте! - крикнул им Катон. - По коням, парни!

Туберон и его люди повернулись и побежали. Мгновение спустя железные петли ворот загрохотали, когда тяжелые бревна качнулись и ударились о стену сторожки. Первые гражданские лица, в основном мужчины, рвались вперед и выстроились при виде обращенной к ним линии кавалерии.

- Опустите копья! - приказал Катон, и смертоносные наконечники опустились и нацелились на толпу, заставив передние ряды отступить, а те, кто стоял сзади, еще не заметив всадников, продолжали усиливать давление вперед. Как и надеялся Катон, это дало Туберону и его людям достаточно времени, чтобы сесть в седла и выстроиться в тылу.

- Центурион! Отступай с колонной!

Когда люди Туберона поскакали прочь,