Макрон схватил его за воротник туники и поднял рывком на ноги, а затем потащил через пристань ко входу во двор, куда загнали мулов и повозки. Паллин отвернулся и приказал своим людям и писцам подняться на борт военного корабля и приготовиться к отплытию.

Когда двое римлян вошли, звезды и луна окрасили двор стальным оттенком, а мулы зашевелились, словно ощущая напряжение между ними. Мощным толчком Макрон отправил прокуратора в полет к стене склада.

- Ты за это заплатишь, - выдохнул Дециан, задыхаясь. - Ты можешь избить меня сейчас... но я прикажу выследить тебя и привлечь к ответственности за нападение на императорского слугу... если это последнее, что я смогу сделать.

- Нет, не сделаешь, - холодно ответил Макрон. - Здесь все закончится, Дециан. Здесь ты возместишь ущерб за всю кровавую бойню, которую ты тут устроил в провинции. Здесь Боудикка и ее дочери отомстят за то, что ты приказал своим людям сделать с ними.

- Речь идет об этой изможденной суке и ее детенышах? - засмеялся Дециан. - Она враг Рима, дурак. Ты мстишь за нее, ты предаешь свой народ.

- Одна из девочек была моей дочерью, - ответил Макрон.

- Какая ерунда...

- Как я уже сказал наварху, сейчас нет времени на объяснения. Это не суд, Дециан. Нет никаких продажных адвокатов, которые могли бы защитить тебя. Есть только справедливость, а справедливость требует, чтобы ты умер. Сейчас. Как бы мне ни хотелось убить тебя самому, я бы предпочел увидеть, как ты покончишь с собой, и смотреть, как ты извиваешься, пока набираешься смелости сделать это.

Он вытащил из ножен на поясе кинжал и бросил его на землю к ногам прокуратора. - Возьми это.

- Ты с ума сошел? Я не буду этого делать.

- Подними его! - повторил Макрон. - Подними его, прежде чем я сам применю его на тебе. - Он сделал шаг вперед.

Дециан наклонился, схватил клинок и направил его на Макрона.

- Это больше походит на поведение мужчины. А теперь используй эту долбанную штуку на себе.

- Нет. Я не буду. И ты не сможешь причинить мне вреда. Ты дал слово наварху. На глазах у своих людей.

- Да, я это сделал, - Макрон тонко улыбнулся. - И я человек слова. Я мог бы облегчить тебе задачу и посоветовать перерезать запястья, но у нас нет на это времени. Так что лучше всего ударить под ребра в сердце и хорошенько повернуть, на всякий случай. Это будет красиво и быстро.

- Я не могу этого сделать, - задрожал Дециан. - Я не могу.

- О, ты довольно хорошо умеешь причинять вред другим, не так ли? Но не тогда, когда дело касается самого себя. Ты трус. Направь клинок на себя и сделай это.

- Я не могу! Я не могу. - Дециан покачал головой. - Я не буду.

- Тогда ты не оставляешь мне выбора. Макрон сделал еще шаг и потянулся к запястью прокуратора, но Дециан нанес удар кинжалом и порезал центуриону предплечье.

- Вероломен до последнего, - заметил Макрон. Другой рукой он нанес удар, поймав Дециана в челюсть, так что его голова дернулась назад и ударилась о стену склада. Кинжал начал выскальзывать из его пальцев, и Макрон стиснул руку прокуратора и направил клинок к груди последнего. Когда острие коснулось туники Дециана и начало прижиматься к цели, прокуратор посмотрел вниз, его глаза расширились от паники, он попытался дать отпор и отодвинуть клинок. Макрон наклонился к нему и использовал всю свою превосходящую грубую силу, чтобы заставить лезвие продолжить движение. Наконечник прорвал ткань и начал проникать в плоть Дециана под грудиной.

- Нееет! - завопил он, вцепившись в кулак Макрона свободной рукой.

- Да, - ответил Макрон. - И никогда еще такой кусок дерьма, как ты, не заслуживал смерти больше.

Он почувствовал горячую струю крови над своим кулаком, когда Дециан в ужасе охнул. Но прокуратор все равно боролся, и Макрону пришлось пустить последние запасы сил, чтобы поднять клинок под углом. Дециан корчился, его лицо исказилось от боли и усилий борьбы за свою жизнь, хотя он уже был обречен. Однако постепенно его движения ослабели, и Макрон почувствовал, как ослабевает хватка на рукоятке кинжала. Отдернув пальцы прокуратора, он схватил оружие и прижал его к себе.

Дециан испустил тонкий крик, и его глаза широко открылись, глядя на Макрона, как будто удивившись тому, что именно так должна закончиться его жизнь. Затем он прислонился спиной к стене и присел на корточки, его губы слабо шевелились, изо рта текла кровь, черная в лунном свете.

Макрон смотрел, как он истекает кровью, затем вытащил меч.Вскоре после этого Паллин увидел, как из двора вышла фигура. Когда она приблизилась, он узнал Макрона.

- Где прокуратор?

Ответа не последовало, и наварх откашлялся. - Ты дал слово, что вернешь его живым.

- Я дал слово, что верну его, и, как я сказал ему, я человек слова.

- Тогда приведи его сюда. Прямо сейчас. Нам нужно успеть спуститься вниз по реке до прибытия повстанцев. Я не могу уехать без прокуратора.

Макрон остановился в паре шагов и взмахнул рукой. Голова Дециана с мокрым чавкающим стуком упала на палубу рядом с навархом.

- Вот, - сказал он. - Прокуратор на борту. Теперь ты можешь отплывать.

Паллин на мгновение замер, а затем тихо выругался. - Ты дурак...

- Что сделано, то сделано. - Макрон пожал плечами. - Лучше отправляйся в путь.

Он повернулся и пошел в тень склада, наблюдая, как команда спустила кормовой трос и веслом оттащила либурну от пристани. Черная масса судна погрузилась в Тамесис, и течение понесло его вниз по реке. Макрон смотрел, благодарный за то, что Петронелла и остальные были в безопасности. Когда он больше не мог разглядеть военный корабль, он пошел по улице к резиденции наместника.

После потери Лондиниума, а вместе с ним и его матери и бизнеса, который она построила для них обоих, у него в мире не осталось ничего, кроме Петронеллы и меча на боку. Он мрачно усмехнулся про себя. Как гласит старая поговорка, самый опасный враг – человек, которому нечего терять. Он решил убедиться, что мятежники познают всю мрачную истину этого изречения.

*************

ГЛАВА XIII

Едва Макрон преодолел половину расстояния до штаба, как услышал серию панических криков, доносившихся справа от него, в направлении восточных ворот города. Возможно, они были частью продолжающегося хаоса, но он помнил, что некоторые из наиболее амбициозных банд повстанцев могли попытаться проникнуть в Лондиниум этой же ночью. Звуки усилились и, казалось, доносились с разных сторон вместе со слабым звоном оружия, и