одежду для путешествия и ценные вещи. Я встречу вас всех внизу.

Как только остальные оставили Макрона наедине с матерью, он запер сундучок.

- Пожалуйста, передумай. Ты можешь пойти с нами.

- Нет.

Он колебался.

- Ты знаешь что произойдет, если ты останешься жива, когда прибудут мятежники?

- Я буду готова встретить их. - Порция откинула одеяло, укрывавшее ее, и показала блеск лезвия тесака. - Я воткну это в голову первому, кто войдет в дверь. Или я могу использовать его на своих запястьях, если потребуется.

Макрон поморщился и собирался возразить, когда она подняла руку, чтобы заставить его замолчать.

- У меня была хорошая жизнь. Хотя я и жалею о некоторых вещах, но ты никогда не был одной из них, несмотря на то, как я относилась к тебе в прошлом. Я примирилась с жизнью, сынок. Я умру где захочу и когда захочу. Многие ли из нас могут это сказать?

Он почувствовал, как у него заболело горло, когда оно сжалось. Он наклонился и поцеловал ее в лоб.

- Я разыщу тебя, когда придет моя очередь отправляться в тени, мама, - сказал он тихо.

Порция закрыла глаза и отвернулась лицом к стене, тяжело дыша. Макрон оставил ее так и осторожно закрыл за собой дверь. Он сделал паузу, чтобы сдержать слезы, выступившие из его глаз в те последние минуты, когда он был с матерью. Затем он глубоко вздохнул и спустился по лестнице, чтобы присоединиться к остальным в комнате внизу.

 

*************

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

ГЛАВА XVII

 

Когда группа Макрона приблизилась к реке, он увидел темную массу складов, стоящих вдоль пристани. Местами среди сгоревших зданий были бреши, которые напоминали ему зубы какого-то сморщенного старика. Он шел впереди, две женщины и Луций следовали за ним, а солдаты из когорты Катона – по обе стороны. Он отдал приказ обнажить мечи, чтобы сдержать банды пьяных мародеров, свободно разгуливавших по городу. Многие люди пытались убежать, направляясь к воротам или оставшимся кораблям, пока не стало слишком поздно, и они тоже держались группами, чтобы защитить себя. Воздух был наполнен звуками пьяного веселья – пением, криками, смехом и жалкими криками женщин и детей, терпящих насилие от рук своих мучителей. Брошенная и сломанная мебель и предметы домашнего обихода были завалены узкими улочками, образуя препятствия, замедлявшие продвижение отряда.

В какой-то момент, подходя к перекрестку, они увидели, что путь им преграждают две повозки с небольшим просветом между ними, а несколько здоровенных мужчин останавливают и обыскивают желающих пройти сквозь повозки к пристани, снимая с них одежду и ценности. Группа Макрона вернулась и направилась к улице, идущей за складами. За ними мачты нескольких кораблей возвышались на фоне ясного ночного неба, где звезды сияли холодно и ярко, не обращая внимания на хаос и отчаяние, царившие в Лондиниуме. Найдя один из узких переулков, ведущих к пристани, он повел их к дальнему концу, а затем приказал еще раз остановиться. Из темноты переулка они могли видеть толпу, заполнившую берег реки, стремящуюся подняться на борт последних судов, покидающих обреченный город.

- Я найду капитана и попытаюсь заключить сделку, - объявил Макрон, передавая сундучок Петронелле. - Береги это хорошенько. Оставайся здесь и не попадайся никому на глаза.

Петронелла схватила его за руку и быстро поцеловала.

- Будь осторожен.

- А я разве не осторожен всегда?

Он вышел и двинулся к толпе, пытающейся сесть на ближайший корабль. Команда оттащила его от пристани, и тонкая доска тянулась через темные воды реки и вела на палубу. Ее охраняли четыре человека с жердями, пока капитан вел переговоры с находившимися на берегу о свободных местах на судне. Проходя по пристани, Макрон сталкивался с одной и той же сценой на каждом корабле, мимо которого проходил. Некоторые из них уже были настолько опасно перегружены, что он сразу отмахнулся от них и продолжил поиски с растущим чувством беспокойства. Если бы такие суда вышли в открытое море, существовала явная опасность того, что они затонут, а их команда и пассажиры отправятся к Нептуну. В дальнем конце пристани давка была меньше, и он пробрался сквозь толпу и, поднеся руку ко рту, окликнул команду солидного на вид грузового судна.

- Мне нужны места для двух женщин и мальчика!

Потребовалось еще несколько окриков, прежде чем он привлек внимание капитана, который наконец ответил: - У нас еще есть несколько мест, если ты сможешь за них заплатить!

- Сколько?

- Двести сестерциев.

- Это почти годовое довольствие легионера, - возмутился Макрон. Однако он помнил о необходимости выполнить свою задачу как можно скорее, чтобы он и ауксилларии могли вернуться в штаб вовремя и присоединиться к остальным солдатам, покидающим город. И добавил уже более миролюбивым тоном. - Хорошо, хорошо. Двести.

- За каждого! - крикнул в ответ капитан.

Первым инстинктом Макрона было броситься через трап, прижать капитана к мачте и договориться о справедливой цене острием меча. Но другие члены команды одолеют его прежде, чем он сделает два шага. Он подавил свой гнев.

- Все в порядке! По двести с каждого, ублюдок.

Другой мужчина цинично улыбнулся.

- За оскорбление меня и моей команды взимается дополнительная плата. Мы просто честные люди, предлагающие услугу.

Макрон ткнул в него пальцем.

- Будьте готовы к нашему возвращению!

- Тогда быстрее. Мы скоро отчалим.

Он покинул переполненную пристань и поспешил обратно вдоль края складов, где было больше места. Добравшись до переулка, где ждали остальные, он забрал сундучок.

- Я нашел корабль, хотя это обойдется нам дорого. Долбанные спекулянты… Пойдемте.

В том же строю, что и раньше, они двинулись вдоль пристани. Разгневанные и отчаявшиеся люди, толпившиеся в ограниченном пространстве, кричали на экипажи кораблей и друг на друга, толкаясь в опасной близости от кромки воды. На полпути группе Макрона пришлось остановиться, так как произошел внезапный рывок к судну, которое подплыло слишком близко к пристани. Десятки людей перепрыгивали сужающуюся пропасть. Один старик не вовремя прыгнул, или его толкнули в спину, и он с резким криком упал в реку. Он не появился вновь. Некоторые члены команды бросились на пристань с веслами, чтобы оттолкнуть корабль, в то время как другие размахивали ими, предостерегая всех, кто еще испытывал искушение попытаться совершить прыжок. Когда пропасть увеличилась, трап с громким всплеском упал в воду, вызвав мучительный стон толпы, когда люди поняли, что шансов подняться на борт теперь нет.

К уже находившимся на борту, должно быть, присоединилось человек пятьдесят-шестьдесят, и опасно перегруженное судно начало раскачиваться из стороны в сторону. Капитан крикнул приказ людям с веслами, и они обернулись к тем, кто перепрыгнул брешь. Со стадным инстинктом отчаявшихся беглецы сгрудились на дальнем борту корабля, и когда