В синем небе ярко сияло солнце. Ветер был, правда, холодноват, но приятели не обращали на это никакого внимания, шли с непокрытыми головами, гривы волос развевались, как флаги!

— Хиппи волосатые! — шутил по пути Александр, — Дети цветов, мать вашу…

Встречавшийся по пути народ — мастеровые, грузчики, рыбаки, мелкие торговцы с рынка — при виде сей разряженной процессии опасливо расступались, прижимаясь к глухим стенам домов, и на всякий случай кланялись. Уважали!

Стражники у королевского дворца, бывшего дома какого-то римского вельможи, впрочем, выглядели точно так же и, сразу признав гостей за своих, никакого пароля или пропуска не спросили. А может, у них тут и не было никаких паролей?

— К Хильденигу-хевдингу? — переспросил один из стражей, здоровенный веселый усач в синем линялом, словно старые джинсы, плаще, — Так он еще, верно, спит.

— Как — спит? — Александр удивился, — Он же вчера еще с утра заходить приглашал, прислал слугу, или этого, как его… мажордома!

Про слугу и мажордома Саша приврал — никого Хильдениг за ними не присылал, парни так, сами явились, типа — что, не ждали? А вот и мы!

— А может, он и проснулся уже. — Другой страж, высокий молодой парень, задумчиво поковырял в носу и зябко поежился, — Что-то ветер сегодня какой-то холодный, а, дружище Годехар?

— Славный ветер! В такой денек хорошо идти в набег на славном судне, под водительством удачливого и достойного мужа. Так, чтоб дрожали враги!

— Вот поистине славные слова, брат! — восхищенно присвистнул Ингульф, — И нам бы вот точно так же хотелось! Так ты это… Не посмотришь, проснулся твой хевдинг или нет?

— Сейчас.

Подмигнув, Годехар бросил секиру и, поднявшись по мраморной лестнице, исчез во дворце… Откуда и вышел минут через пять с несколько обескураженным видом:

— Мажордом сказал — спит хевдинг.

— Так разбудил бы! — ничтоже сумняшеся воскликнул Ингульф, — Скажи — явились славные люди.

— Разбудить? — Усач неожиданно усмехнулся, — А ведь это можно! У меня такой смех…

— Не смех, а лошадиное ржание! — тут же поправил напарник — От него любой проснется.

— Ага, — довольно подтвердил Годехар, — Так вы, парни, расскажите мне что-нибудь веселое; хевдинг обязательно услышит, выглянет — что это там за веселье? Над чем смеются? Как вот и в прошлые разы было…

— Веселое, говоришь, рассказать? — Поправив плащ, Александр задумчиво уселся на ступеньку крыльца, — Анекдот, что ли, какой…

Как назло, никакие анекдоты сейчас почему-то в голову не лезли, а если и лезли, то все какие-то не те — про Василия Иваныча и Петьку, про Штирлица, про «новых русских». Вряд ли подобный юмор был бы понятен этим простоватым варварским парням! Хотя вот про «новых русских»…

— Про Вульфарда расскажи, хевдинг! — похлопав ресницами, предложил Ингульф — Про Алагиса, про всех этих болотных гнусов! Как их всех победили, как взяли корабль, как.

— А-а-а! — восторженно присел Годехар — Так вы, значит, и есть те самые парни, про которых говорит весь город?!

— Да! — Похоже, Ингульф вовсе не страдал скромностью. — Это мы и есть. Славные победители болотных гнусов! А это наш хевдинг — Александр Рус!

— О! Вот так встреча!

— Может, по такому случаю споем, братцы? — ухмыльнувшись, предложил Эрнульф.

— Да! — Оба стража радостно оживились, — Спойте нам гимны про ваши подвиги!

— Да запросто. — Саша махнул рукой и, поднявшись на ноги, предупредил: — Только я пою на своем языке. Ингульф вот переведет.

— Да-да, — поспешно закивал юноша.

— Ну, тогда и начнем, пожалуй.

Александр приосанился, ничуть не смущаясь тем обстоятельством, что пение никогда не входило в перечень присущих ему достоинств. Не было у Саши особого слуха, да и голос, прямо сказать, подкачал, как и репертуар. Русскую попсу молодой человек не слушал, рок — тоже изредка, вот западную музыку любил, то, что само в уши лезло и было с какими-то теплыми воспоминаниями связано. Хорошо знал песни застольные, под водочку. Ну и затянул:

— Ромашки спрятались, по-ни-кли лютики-и-и…

Хорошо так затянул, качественно, как пьяный дьякон с амвона!

И долго ждать не пришлось!

Туг же с крыльца спустился кудрявый, с бритым лицом толстяк в дорогой синей тунике и золоченых сандалиях — мажордом, как понял Саша.

— Господин спрашивает, что тут такое? По какому случаю праздник?

— Да просто мы в гости пришли! — улыбнулся Ингульф, — Ты передай, уважаемый, господину своему, мол, славный хевдинг Александр, победитель гнусной тварюги Алагиса и подлого проходимца Вульфарда, явился сюда, и не один, а со своими лучшими и именитыми людьми!

— Вот как? — удивленно переспросил мажордом, — С лучшими и именитыми людьми, говоришь? Что ж, сейчас доложу. Может быть, мой господин вас и примет.

Славный хевдинг Хильдениг, родной племянник не менее славного Гейзериха, короля бывшей римской Африки и всех прочих ближних земель, принял делегацию минут через десять: только оделся, выгнал из покоев падших девок да велел принести кувшин вина.

Уселся в высокое резное кресло, накинул на плечи длинный пурпурный плащ, какие в Риме было дозволено носить лишь особам императорской крови, погладил аккуратно подстриженную бороду, ухмыльнулся, лениво ответив на почтительный полупоклон Александра латинским «Сальве!». Потом долго разглядывал вошедших и наконец махнул рукой:

— Садись на скамью, хевдинг! Так, значит, ты и есть тот самый Александр, что разгромил Алагиса и Вульфарда?

— Да, — Саша с достоинством приложил руку к сердцу — Я и есть тот самый Александр, разгромивший этих подонков, чтоб им пусто было!

Молодой человек выругался, знал хорошо — ни Алагис, ни Вульфард в чести у вандалов не были.

— Так-так, — ухмыльнулся Хильдениг, — Ты, значит, убил обоих?

— О нет, — Александр притворно вздохнул. — К сожалению, им удалось трусливо бежать и тем самым избегнуть неотвратимой и справедливой кары. Увы!

— Тогда они будут мстить, — вскользь заметил королевский племянник.

Гость улыбнулся:

— Я с ними справлюсь, пусть только заявятся в Гиппон!

— А я слыхал, эти твари нашли себе прибежище в Карфагене, при дворе Бонифация. — Хильдениг потеребил бороду и с досадой закусил нижнюю губу — Ох уж этот Карфаген!

— Как в старом Риме говорили: Карфаген должен быть разрушен! — вполне к месту вспомнил историю Александр.

— Хорошие слова! — одобрительно кивнул Хильдениг — Только не надобно разрушать этот город!

— Как это — не надобно?!

— Его нужно захватить и сделать своим, — посмеиваясь, пояснил вандал, и Саша поспешно согласился: