На апелляцию Руслан изначально особо не рассчитывал, но когда не выгорело, всё равно походил какое-то время пришибленным. Всё-таки надежда действительно умирает последней.

Но вскоре взял себя в руки. Ладно, надежда сдохла, но в колонии или нет, а жизнь продолжается. Там, на воле, осталась прорва нерешённых дел, начиная от штрафа в восемьсот тысяч в пользу потерпевшей и заканчивая выплатами по кредитам, которые теперь фактически вылетали в трубу, потому что, ну какой, там, нахрен, бизнес останется, через тринадцать лет? Особенно ломало по поводу штрафа: ладно бы деньги достались Полине, он бы тогда ещё и от себя накинул, но этой грымзе мамане, такой же гадливой, как и её сыночек… И всё-таки, чтобы избежать ареста и распродажи имущества по бросовой цене, Руслан подал прошение на вызов нотариуса, распорядился о продаже квартиры и распределении вырученных средств по счетам. Поставив подпись, усмехнулся невесело: ну вот и всё, больше не осталось даже повода заглянуть по заветному адресу. Да оно, пожалуй, и к лучшему.

Квартиру продал, сервис формально переписал на сестру, а фактически поставил гендиром Влада. Понимал, конечно, что это всё временно: без его, Руслана личного присмотра и одержимой, семижильной тяги рано или поздно дело начнёт хиреть. Влад хороший мастер и исполнитель, но чтобы руководить… А больше, из таких, кому можно доверять и чтобы шарили, никого не было.

Смириться с этим было трудно. Вспоминал, как поднимался в своё время с нуля и как был там в последний раз, смотря на своё детище и чувствуя смутную тревогу, словно всё это вдруг стало чужим… И вот, чуйка в руку, как говорится. Много думал об этом, пытался найти другие пути, но в итоге решил, что самый лучший советчик — время. Пусть сервис работает пока, как работается, на старых дровах. Самоокупается по кредитным обязательствам и создаёт финансовую прослойку на какое никакое, но будущее. А как начнёт окончательно издыхать — продать, да и с концами.

Давал ему два-три года, но не учёл всякие там форс-мажоры. А когда, ближе к середине августа, получил письмо от Влада с известием о том, что на сервис наехала Бодряковская контора и после безуспешных попыток Влада решить вопрос самостоятельно, на территории был учинён погром с поджогом и частичной порчей имущества клиентов — не осталось ничего больше, кроме как в срочном порядке продавать дом на склоне и Камрюху. Это был удар под дых, практически крах, но втягивать живущую в другом городе сестру и её семью в долговую яму и бесперспективное расследование «хулиганского нападения» Руслан не собирался, поэтому снова вызвал нотариуса и твёрдо поставил очередную подпись на очередной бумажке. И вот теперь было окончательно всё. Теперь ему не только по заветному адресу в девятиэтажку не было смысла возвращаться, а и вообще в тот город, с которым, так уж пошло по его убогой жизни, было связано слишком много дерьма. Как проклятие какое-то.

***

В сентябре Маруся пошла в школу, а бабушка окончательно согласилась переехать в город, как только стукнут холода. Олег проявлял всё больше настойчивости, и Полина уже начинала чувствовать себя синим чулком, отказывая ему в элементарных «взрослых» отношениях, вроде объятий и поцелуев, не говоря уж о большем.

От Артурчика были слышны только обещания и россказни, о том, что дело делается.

Но какое там дело? Где?!

Полину всё больше охватывало разочарование. Сначала она давила его, не признавалась в нём самой себе, а потом руки опустились. Ну в самом деле, где они и где Москва! Где весь этот недосягаемый шоубизнес, телевидение и общественный резонанс? Какой должна быть тема, чтобы быть интересной всем этим любителям вечерних шоу? Одно время Полина даже каждый вечер смотрела популярнейшую на всю страну передачу «Дайте сказать!» Какие там поднимались темы! Волосы шевелились от масштабов человеческих трагедий, подлости, наглости и цинизма! У людей судьбы рушились до основания: через болезни, инвалидности, полное банкротство, через предательство, измены и безвыходность, и по сравнению с этими драмами история Руслана стала вдруг казаться какой-то… тяжеловесной, не подлежащей раскачке. Потому что в этой передаче, которую вел самый известный на центральном канале телеведущий Андрей Шереметьев все истории были многогранные, с огромным количеством приглашённых гостей, которых сталкивали друг с другом лбами, докапываясь до истины… Но это были гражданские дела, даже скорее склочные частные разборки, а у Руслана совсем другая история. Какой смельчак мог замахнуться на то, чтобы гнать волну против самой системы судебной власти?

Иногда Полина заговаривала об этом с Олегом. Он был близок к телевидению, он понимал больше, чем она. И он подтверждал, что просто так в Москву не пробиться. Пытался выяснить, в чём интерес Полины заниматься этим неблагодарным делом — отстаивать права заключённого? У него что, нет родственников, кому это нужнее? Или ему самому это нужно меньше, чем ей?

Олег не был дураком, он прекрасно видел, что Полина недоговаривает, больше того, он, кажется, чувствовал, что дело касается не самих событий, а, скорее всего именно Руслана Подольского лично… и пытался донести до Полины, что она стоит на скользком пути. Говорил почти бабушкиными словами о том, что у неё растёт дочка, которая не поймёт, о том, что общество не поймёт. Приводил примеры того, как сильно может влиять общественное мнение на жизнь и судьбу простого человека. Предостерегал от проблем. И всё усиливал напор своих ухаживаний… И Полина окончательно потерялась. В ближайшем окружении не было ни одного человека, которому она могла прямо рассказать о своих сомнениях и страхах, потому, что для всего мира Руслан был «просто соседом», случайно или нет, но убившим её мужа, и это ломало всю логику происходящего.

И только приезжая на склон и глядя на раскинувшийся под ногами простор и свободную линию горизонта, Полина затихала и начинала дышать свободно, полной грудью. Сомнения отступали, прибавлялось моральных сил и даже светлой веры в то, что всё будет хорошо. Появлялись силы на то, чтобы ждать. Даже с моря погоды.

Но потом нужно было возвращаться в социум, а там была вечно обеспокоенная судьбой Полины, ворчащая по любому пустяку бабушка, скандальные ток-шоу по телевизору, настойчивые ухаживания Олега и ядовитое разочарование в собственных надеждах на чудо.

А ещё, как ни странно, теперь её с каждым днём всё больше охватывала тоска по Руслану. И хотя она его уже совсем не помнила — только общий образ и давний, засевший глубоко в сердце трепет ожидания встречи, когда тайком поглядывала из окна салона на парковку, но, в то же время, она словно встречалась с ним теперь в какой-то параллельной реальности, там, на их склоне, и эти встречи не давали ране в груди затянуться. Даже наоборот — разъедали ещё больше. И Полина уже не понимала, как выбраться из этого самостоятельно, но всё ещё упрямо делала вид, что держать на своих хрупких плечах небо — это для неё пустяки, дело житейское.

Но однажды её утро началось не с СМСки от Олега, а со звонка Максима:

— Сегодня вечером не забудь включить «Человек или Закон»!