Обозревая бухту, князь нервно покусывал губу: тяжелые галеры мавров шли напролом, ломая строй связанных меж собою канатами каталонских корабликов, словно боевые слоны — стройные шеренги пехоты. Вражеских кораблей было много, очень много, а вот испанских — увы… Португальский флот короля Жуана был разбит у Сеуты, английская эскадра запаздывала, как и суда Ганзы, — слишком уж далеким был путь.

«Наверное, можно было бы отыскать и кого-нибудь поближе, — глядя на приближающиеся галеры, запоздало подумал Вожников. — Скажем, в Венеции. Да! Венецианский дож не отказал бы, учитывая не столько военное, сколько финансовое могущество императора Георга, курфюрста Ливонии и Русского Великого князя. Не отказал бы… надо было послать гонцов… Эх, надо было! А сейчас чего уж рассуждать — надобно биться».

На палубах мавританских галер истошно затрубили трубы, и рокот боевых барабанов распугал тучи чаек, круживших над головами воинов.

Князь махнул рукой, и на тонкой сигнальной мачте взвился красный вымпел. Со всех каталонских судов тотчас ударили пушки, стрелометы выпустили тучи длинных тяжелых стрел, большинство из которых не причинили врагам никакого вреда — даже здесь, в бухте, на море стояла зыбь, сводившая на нет все искусство артиллеристов.

— Вот ведь зараза! — взяв банник, выругался чернявый новгородец Амос. — Качает!

— А ты думал, брат? — погладив по стволу пушку, обернулся белокурый Биляр Таис-мирза, давний друг и напарник Амоса. — Ничего, сейчас поближе подпустим… Ветер — это тоже неплохо, дым уносит.

Когда развеялось образовавшееся после выстрелов облако едкого и плотного порохового дыма, мавританские суда оказались еще ближе, так, что уже можно было разглядеть смуглые лица воинов и блеск абордажных сабель.

— Алла-а-а-а! Ал-ла-а-а-а! — кричали мавры, воодушевляемые самим Каюм-раисом, удачливым магрибским пиратом и флотоводцем.

Вражеский адмирал стоял на высокой, отделанной затейливой резьбой и позолотой корме галеры, под зеленым балдахином, украшенным желтыми шелковыми кистями. Толстогубое, лоснящееся от пота лицо его казалось спокойным. Однако это спокойствие было лишь кажущимся: опытный моряк и воин, Каюм-раис прекрасно понимал, что воинское счастье — вещь переменчивая, хотя пока, благодарение Аллаху, все складывалось неплохо. Хорошо бы и дальше так: одним мощным рывком осуществить задуманное — прорвать линию вражеской обороны, сковать флот неверных схваткой и под это дело высадить десант в Барселону. Одновременно, с суши, ударят войска гранадского эмира Юсуфа ибн Юсуфа. Город обречен, тем более у неверных нынче нет покровителей на небесах: Моренета — Черная Святая Дева — похищена, осквернена и уничтожена! Об этом знали все — люди эмира постарались, распространили слухи, и от боевого духа неверных остался лишь дым.

Не уберегли святыню! И вот вам — Божья кара. Многие, очень многие воспринимали нападение мусульман именно так.

— Ничего, — глядя на зеленые флаги, недобро ухмыльнулся Вожников. — Сейчас собьем с вас спесь.

Человек двадцать первого века, Егор очень уважительно относился к огнестрельному оружию, пока еще очень и очень несовершенному, этакому недоразвитому уродцу, таившему в себе еще не раскрытый огромный потенциал. Вот и здесь, на узкой корме фелюки, на железном, напоминавшем уключину штыре по его приказу установили небольшую кулеврину — заряжавшуюся с казенной части пушку калибром двадцать миллиметров, с длинным стволом и толстой, заканчивающейся шарообразным навершием рукояткой. К этой кулеврине князь загодя приспособил еще и прицел, примерно как на карабине Симонова — целик и мушку, даже пристрелял, потренировался, когда было время. Нынче же картуз с порохом уже находился в стволе, осталось только произвести выстрел… Чем Егор и занялся, тщательно наводя орудие на цель — высокую, под зеленым балдахином, корму галеры Каюм-раиса.

Вот так… вот примерно так…

— Пригни-и-и-ись!

Запал! Выстрел!

Кулеврина дернулась, едва не сорванная выстрелом с места, выплеснула вместе с белыми клубами дыма свинцовое ядро, со свистом пронесшееся над головами матросов и воинов.

На корме адмиральской галеры раздался треск, грузную фигуру флотоводца швырнуло на резную балюстраду… и налетевший ветер унес в море зеленый балдахин с желтыми шелковыми кистями.

— Каюм-раис убит! — сразу же прошелестел слух. — Горе нам! Горе!

— Горе? О нет! Мы должны отомстить! Лучники, катапульты, баллисты — залп!

Что-то тяжелое, просвистев в воздухе, ударило князя в грудь, сорвав с палубы, швырнуло в море…

Вымокшая одежда тянула на дно, зелень вокруг становилась все гуще, темнее, пока наконец не наступила полная тьма…

* * *

«Господи… где я?»

Егор очнулся на берегу, где-то в горах — и никакого моря нигде видно не было. Да и горы… Присмотревшись, князь узнал причудливые очертания скал — Божий Перст, Лик Святой Девы, Голова Слона… Да это же гора Монтсеррат, Господи! Но… как он оказался здесь, так далеко от моря?

Молодой человек осмотрел себя — вроде никаких ран не чувствовалось, да и одежда была в порядке — довольно чистая, сухая. Короткий меч — вот он, на поясе, в ножнах.

Однако… где же люди? Аманда, Лупано, Рыбина… Хоть кто-нибудь. Нет никого! Позвать? Покричать?

Подумав, Вожников так и сделал. На зов не отозвался никто, правда, прислушавшись, Егор уловил позади чьи-то шаги и резко обернулся.

— Бог в помощь! — приветствовал его незнакомый монах в накинутом на голову капюшоне. — Не скажете, к часовне Святого Искле я правильно иду? Вон по этой тропе, да?

Голос паломника оказался приятным и звучным, на тонких губах играла улыбка, на миг показавшаяся князю странной — словно не от мира сего.

— Да, думаю, правильно… А вы тут не видели вокруг никого, святой брат?

— Нет, не видал. — Монах уселся на плоский камень и, сняв с плеч мешок, вытащил оттуда плетеную флягу. — Пить хотите?

— Пить? А, пожалуй…

— Пейте.

— Спасибо… — поблагодарив, Егор приложился к горлышку…

С первых глотков в глазах вдруг потемнело, словно кто-то изо всех сил огрел князя обухом по затылку… Вожников пошатнулся…

— Кто… вы?

— Тот, кого все ищут, — рассмеялся пилигрим. — Меня поймали, а я убежал. Теперь вот снова ловят, но уже не поймают, нет, ведь за меня — само Солнце! Ну как, вкусная водичка? А вот еще семечками вас угощу! Хотите? Хорошие семечки, тыквенные… Берите! Э нет — так просто вы не умрете… погодите-ка…

Что-то сверкнуло, ударив Егора в горло. Забулькала, вытекая, кровь… Все потускнело, и день превратился в ночь… Лишь только в небе, весело улыбаясь, сияло Солнце.

* * *

— Господи!!!

Проснувшись, Вожников схватился за горло и тотчас затряс головой, отгоняя навязчивое видение… Сон… вещий сон!